23 июня – день важный для сибирской земли. Вся Россия – от западных границ до Владивостока – празднует Собор Сибирских святых. 1984 год. Россия вышла из «брежневского периода», но за окном еще СССР. Однако открытое подавление уже не возможно. Первым признаком будущих перемен является то, что становится возможной подготовка к празднованию 1000-летия Крещения Руси.

И вот, в преддверии этого события, по благословению Патриарха Московского и Всея Руси Пимена, в Церкви устанавливается почитание великих святых Сибири. Со временем в этом списке появились новые имена – тех, кто пострадал за веру в годы гонений. Отдаленные от нас по времени, и близкие к нам, сибирские святые сияют, как яркое созвездие в сонме святых земли Российской.

Вслед за Ермаком

Преподобный Герман Аляскинский

Не будет преувеличением сказать, что освоение русским населением территории Сибири и Дальнего Востока происходило одновременно с распространением на новых землях христианства. Уже в отряде Ермака было три православных священника. По ходу продвижения «войска» на местах зимовок ставились походные церкви. Главным центром христианского просвещения стал Тобольск – «столица» Сибири. Отсюда во все ее концы уходили священники, неся с собой свет евангельского учения.

В Тобольске же возникла и первая в сибирских краях епархия во главе с митрополитом Иоанном (Максимовичем). Сам Петр I доверил ему «пасти» народы Сибири, и выбор царя оказался на редкость удачным. Митрополит Иоанн оказался тем евангельским пастырем, который вынес на своих плечах трудности первых лет, продумывая все детали церковной жизни. Память об его трудах не ушла с водою времени. Празднование Собора Сибирских святых было установлено в день его земной кончины.

И кормить, и окормлять духовно

Преподобный Макарий (Глухарев), миссионер Алтайский

Трудности, с которыми пришлось столкнуться первым священникам на новых землях, были огромными. Богатейший край был мало освоен. Разбойный люд стекался сюда из центральной России непрерывно. Коренное население составляли, в основном, кочевые народы, процветало язычество. Первое время языческие племена опасались священнослужителей-христиан, и порой, возбужденные речами шаманов, срывались с мест, как перелетные птицы. Сколько же нужно было иметь терпения и любви, чтобы не отчаяться, не сложить руки, а попытаться заслужить доверие людей самой жизнью своей!

Преподобный Макарий Алтайский, например, встретил поначалу далеко не дружественный прием со стороны кочевников-телеутов. Человек он был образованный, знавший и Закон Божий, и языки тюркских народов. Однако прошло немало времени, прежде чем телеуты, видя его доброту и сострадательность к беднякам из других племен – татар, калмыков – убедились в том, что он человек не опасный, а достойный уважения и любви, и приняли из его рук святое крещение.

На плечи священнослужителя ложилось тогда множество забот. Еще не твердых в вере людей было опасно предоставлять самих себе. «Первые ростки» христианской веры могли погибнуть под влиянием языческих культов. Но как удержать кочевников поблизости от церкви, чем напитать их? И о. Макарий стал создавать целые поселения для новокрещеных, приобретая все необходимое для оседлого образа жизни: дома, скот, земледельческие орудия и семена зерновых культур для посева. Для этого он изыскивал казенные средства и почти без остатка расходовал свое жалование. Годами проповедь Евангелия он соединял с обучением бывших кочевников основам культурного земледелия, огородничества и агротехники. Одновременно естественно возникла и потребность обучить людей грамоте. И о. Макарий заложил основы алтайской письменности, создал первый в этих землях букварь.

Понемногу, год за годом «оттаивали сердца» бывших кочевников. Жестокие культы, поклонение ложным богам уходили в прошлое. В сознании возникала связь: «крестьянин» – это христианин , т.е. человек, относящийся с любовью ко всему окружающему, в том числе и к самой земле. И какая благодать возделывать своими руками это Богом данное богатство! Плоды труда – хлеб и елей (т.е. масло) вместе с вином возносятся в церкви в мирную жертву Господу, а в таинстве причастия этот самый хлеб превращается в Тело Христово. Большинство людей жили в удаленный друг от друга поселках или на казачьих заимках, но Церковь собирала всех их под Свои своды. Православный храм был местом просвещения и помощи.

Собор сибирских святых

Менялся облик Сибири. Прежде языческая, кочевая, разбойная, к к. XIX в. она «процвела» уже как укоренено крестьянская, верующая, православная . Православие только и могло противостоять здесь темным сторонам жизни. Сибирь оставалась местом каторги и «вотчиной» шалых людей, но устойчивость жизни, ее здоровье, красоту определяло уже другое: крепкое хозяйствование на земле, освященное верой в Бога, стремление к праведности, исполнение заповеди трудиться и питаться от плодов рук своих. Вера освятила эту землю, изменила души людей, возделав их, как целину.

Молитвенники

Все эти годы в одном ряду с просветителями Сибири, несли молитвенный подвиг и великие сибирские праведники. Плодами их жизни стали дары Святого Духа – прозорливость, дар исцеления. От Урала до русской Америки протянулась череда подвижников.

Юношей пришел из центральной России в Сибирскую страну будущий святой праведный Симеон Верхотурский. Время его – это время смуты в истории России. По русским городам полыхало зарево разгулов, разбойничьи шайки превосходили одна другую в жестокости, а Симеон проводил жизнь отшельническую в посте и молитве, не переставая просить Господа и Богоматерь отвратить от Руси тяжелые скорби. Место своего уединения в небольшом селе Меркушино на р. Туре святой подвижник оставлял лишь для пользы ближних. Видя, как прочно еще язычество, праведный Симеон в простых беседах учил тех, кто недавно принял христианство, его основам, помогал лучше понять суть. Под его влиянием люди оставляли нехристианские наклонности, укреплялись в вере.

В Томске прославился благочестивой жизнью скрытый подвижник – старец Феодор Кузьмич, проводивший земной путь в странничестве и терпении скорбей. Обладал он и даром прозорливости, и молитвой, исцеляющей от недугов. С этим святым связана легенда о том, что под его именем скрывался император Александр I , раскаявшийся в том, что в юности он стал невольным соучастником убийства своего отца и инсценировавший свою смерть в Таганроге для того, чтобы удалиться от мира. Феодор Кузьмич, в самом деле, был необыкновенно похож на «умершего» государя. «Простой старец», одевавшийся в грубую полотняную рубаху, он писал по-французски и обнаруживал знание таких исторических деталей, которые могли быть известны лишь участником важнейших политических событий. Навещали его и члены царской семьи, но тайну свою он так и не открыл никому. После его смерти в келье его была обнаружена икона небесного покровителя Александра I – Св. благоверного князя Александра Невского. А на коленях у подвижника при омовении тела открылись огромные наросты, свидетельствовавшие о многолетнем молитвенном подвиге.

Добрую память о себе оставили в сибирских землях Св. праведные Василиск и Зосима (Верховский). Трогательная дружба связала их на всю жизнь. Из лесов Чувашии принесли эти монахи на р. Томь близ Кузнецка молитвенный дух и традиции иноческого жития, воспитав в Сибири духовных детей и приняв на себя попечение о новом Свято-Николаевском монастыре.

А на островах, прилегающих к Аляске, как яркая звезда, просиял Святой , вышедший из стен древнего Валаамского монастыря. Простой монах, он выдержал суровейшие условия, оказавшиеся неодолимыми для других миссионеров. С 1807 г. он, по существу, стал главой русской духовной Миссии на Аляске. Он крестил, воспитывал духовно местных жителей, и одновременно защищал их от произвола дельцов-промышленников. Сущность своего служения он выразил простыми словами: «Я – слуга здешних народов и нянька». Этот святой стал в России одним из самых ярких примеров беззаветного пастырского служения ближним.

Исповедники

XX век дал Сибири десятки тысяч новых святых – известных и безымянных, пострадавших в годы гонений на Церковь. Сибирь справедливо называют «Русской Голгофой». «Красный террор», жертвами которого стали члены царской семьи и тысячи безвинных людей, завершился созданием на пространствах Сибири огромного лагеря смерти. В СИБЛАГЕ от холода, голода, непосильной работы, от болезней и в топях погибали люди всех национальностей, и среди них – те, кто предпочли верность Богу и чистую совесть – жизни по безбожным законам в сытости и достатке. Эти исповедники веры Христовой вошли в Собор Сибирских святых в белых одеждах мучеников.

О дне сегодняшнем

С утверждением в Сибири советского строя под ударом оказалось крепкое крестьянское хозяйство. Насильственно собранные в совхозы, превращенные в подобие сельского пролетариата, люди не только утратили традиции земледелия, но и чувство ответственности за землю перед Богом. В царское время экспорт лучших в мире сибирских сыров и масел давал России прибыли вдове больше, чем экспорт золота! Теперь когда-то освященная молитвой, крепкая нравственными устоями крестьянских хозяйств земля почти заброшена. «Коммерческое», ориентированное на прибыль, хозяйство не способно исправить положение. Возрождению аграрному, крестьянскому должно предшествовать возрождение христианское . Земля «благоволит» лишь к людям с чистым сердцем. И в день празднования Собора Сибирских святых наследникам этого сокровища – русской Сибири полезно вспомнить об исторической связи: Сибирь прирастала верой.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Федеральное агентство по образованию

Государственное образовательное учреждение

Высшего профессионального образования

Тульский государственный университет

Кафедра «Истории и культурологии»

РЕФЕРАТ

на тему:

История христианизации Сибири

Выполнил: ст.гр. 720171

Чкунина Д.А.

Проверил: доц. Касаткин Е.А.

Введение

1. Распространение и внедрение христианства

2. Языковые проблемы христианизации

3. Проблема крещения и обращения в православие

4. Образование и медицина, как средство христианизации

5. Влияние христианства на религиозное сознание народов Сибири

Заключение

Библиография

Введение

Моей целью являлось изучение истории христианизации коренных народов Сибири. Если говорить о широких кругах общества, то мнения по этому вопросу здесь, как правило, основываются на стереотипах. Например, в первую очередь вспоминают Ермака, миссионерская же деятельность Православной Церкви здесь малоизвестна и, как повелось со времен строительства коммунизма, характеризовалась она преимущественно как часть колониальной и русификаторской политики царского самодержавия. Такой подход является скорее ущербным, нежели неполным, не только не отражая всех сторон процесса христианизации и его влияния на жизнь аборигенов этого края, но и представляя просветительскую и проповедническую деятельность Православной Церкви в умышленно искаженном вульгаризированном виде.

Как сейчас уже известно, изначально проникновение идей христианства на территорию Сибири могло происходить по двум направлениям: южному, когда один из маршрутов Великого шелкового пути в VI-VII веках стал проходить через территории Южного Казахстана и Семиречья, и северному, с момента открытия новгородскими первопроходцами пути в Зауральскую Югру (о чем можно судить по сообщению в Ипатьевской летописи в 1096 году). Таким образом, начало этого процесса следует датировать на 5-10 веков ранее, чем было принято считать еще недавно. Кроме того, христианизация населения Сибири не началась внезапно, но являлась длительным, долгосрочным процессом.

Другое направление - северное, развивалось с продвижением русских торговцев на северо-восток Азии, поскольку этот край был богат на товары, ценившиеся не только на Руси, но и в Европе (меха, моржовый клык, бивни ископаемых мамонтов). Маршрут русских землепроходцев проходил с р. Вычегды на р. Печору, далее - вверх по реке Щугору, за Урал в бассейн реки С. Сосьвы. Другой, "полунощный" путь вел с Печоры на Усу, затем на Урал в бассейн реки Собь. Этими маршрутами русские путешественники пользовались с 11-го по 17 века.

Контакты с Зауральской Югрой носили разнообразный характер: военный, политический, торгово-обменный, даннический. Есть свидетельства того, что на эту территорию иногда попадали и священники. Так, по летописи, в походе новгородцев за данью 1104 года участвовал и некий поп Иванка Леген, который вполне мог проводить на этих землях проповедническую деятельность.

При раскопках Сайгатинского могильника VI близ Сургута в захоронении был обнаружен равноконечный бронзовый крест, датируемый X-XI веками. Подобные кресты, в том числе с изображением распятий, были широко распространены на Руси и сопредельных территориях.

В процессе христианизации Сибири можно выделить несколько основных этапов. Первый этап является наименее изученным из-за скудости исторического материала, касающегося той далекой эпохи. Скорее всего, на этом этапе процесс христианизации носил региональный характер, когда затрагивались лишь некоторые из местностей Сибири, прежде всего пограничных с Русью. В целом он может быть охарактеризован как растянутый во времени, медленный и малоэффективный, поскольку связи между рассматриваемыми регионами и Русью были еще слабыми. Начало второго этапа христианизации можно датировать временем основания новых приходов, в краткие сроки охвативших значительную часть территории Сибири. В третий этап можно выделить период, когда здесь появились священники и псаломщики, выходцы из местного населения, а также начали печататься на местном диалекте богословские тексты.

1. Распространение и внедрение христианства

Процесс распространения и внедрения в народные массы Сибири и Севера православного христианства составлял одну из важнейших сторон колониальной политики самодержавия. Христианизации населения этого региона политики придавали приоритетное значение как средству ассимиляции язычниками не только православных идей, но и идей русской государственности. Для достижения этой цели использовались различные способы и средства. Сразу же вслед за основанием административных учреждений в Сибири создавались духовные центры, активными проводниками православного вероучения были миссионеры.

Распространению христианства немало способствовали также русские переселенцы. Крестьяне, оседавшие в местах обитания коренных народов Сибири, Севера и Дальнего Востока, являлись носителями русской народной культуры того времени, неотъемлемой частью которой было православие.

Говоря более подробно об этапах христианизации этого края, можно утверждать следующее.

Первый этап проникновения православия в Сибирь завершился походом дружины Ермака и последовавшим затем строительством первых сибирских городов и острогов. Начиная с 1580-х гг. православные храмы строили в возникавших один за другим в Сибири русских городах: в Тюмени, Тобольске, Пелыме, Сургуте, Таре, Нарыме и др.

Вторым этапом распространения христианства на восток от Урала стало создание в 1620 - 1621 гг. в Тобольске первой сибирской епархии, причем сразу в ранге архиепископии и назначение на нее первого архиепископа -- Киприана (Старорусенина). Этому предшествовало открытие во вновь основанных сибирских городах православных храмов и монастырей.

Одним из инструментов противостояния коррумпированности чиновников на колонизируемых землях Востока России была церковная организация. Руководству сибирской церкви предписывалось осуществлять общую защиту от притеснений местными властями всего аборигенного населения независимо от того, какую веру они исповедовали и собирались ли они креститься.

Открытие Тобольской епархии (а позднее, в 1727 г. и Иркутской), создание новых храмов и монастырей при продвижении на восток дают значительный импульс развитию на местной почве православной литературы, книжности, живописи, архитектуры, театра. Русское население, мигрировавшее в Сибирь сначала преимущественно с Европейского Севера страны, а потом и из других регионов, несло с собою вековые традиции народного православия, иконы, книги.

Вместе с тем значительное число икон и книг для сибирских церквей и монастырей закупалось и доставлялось духовными и светскими властями. Уже первые сибирские архиереи привезли с собой довольно большие библиотеки, немало икон, а также быстро наладили в Сибири книжное дело и изготовление местных икон.

Неоценимый вклад в распространение христианства в Сибири в XVII и первой половине XVIII веков внесли архиепископы Сибирские и Тобольские - Киприан, Макарий, Нектарий, Герасим, Симеон, митрополиты Корнилий, Павел, Димитрий, Иоанн, Филофей. Многие из них были причислены к лику святых земли Сибирской.

В XVII веке политическое влияние России, а значит, и Православия, за короткий исторический срок распространилось от Урала до берегов Тихого океана. Хозяйственное освоение бескрайних земель Сибири шло одновременно с духовным влиянием, приобщением коренных народов Сибири и Дальнего Востока к развитой российской культуре и православной вере.

Третьим этапом духовного освоения Сибири как православной земли следует считать становление института собственных, сибирских святых. В 1642 г. произошло обретение мощей первого сибирского святого -- Василия Мангазейского. В том же году (1642 г.) скончался блаженный Симеон Верхотурский, признанный праведным еще при жизни.

Христианская церковь сыграла огромную роль в становлении Сибири как части российского государства. Уже в XVIII веке началась активная миссионерская деятельность как на северных, так и на восточных и южных окраинах Сибири, которая привела к окончательному распространению и закреплению православия в крае.

Христианизация Сибири носила также просветительский характер. Здесь повсеместно организовывались школы, в которых готовили помощников миссионеров, служителей церкви, переводчиков. Например, при станах Алтайской миссии в 1891 г. было 36 школ, в них обучалось 1153 мальчика и девочки из местных народов. Катехизаторскую школу (готовившую религиозных наставников христиан) при Алтайской миссии в том же году окончили 50 человек. Из них 12 алтайцев, 12 шорцев, 7 сагайцев, 6 черневых (татар), 4 киргиза, 3 телеута, 2 остяка, 1 чуец и 3 русских, «знакомых с инородническими языками». Существовали и духовные семинарии -- так, в г. Якутскедуховная семинария была основана в начале 80-гг. XIX в. В ней обучались преимущественно туземцы.

2. Языковые проблемы христианизации

Естественным процессом, сопровождавшим заселение русскими Сибири, адаптацию последней в составе Российской империи, была русификация. В недалеком прошлом в этом факте пытались узреть агрессивность политики российского самодержавия, так В.Д. Бонч-Бруевич утверждал, что «русский царизм давно уже объявил, что основа его политики определяется тремя словами: самодержавие, православие, народность. Подведение всех инородцев и всех иноверцев к знаменателям «русская народность» и «православие» -- вот задача, осуществить которую неуклонно стремятся хранители заветов русского самодержавия». Тем не менее, нет серьезных оснований утверждать, что имело место широкомасштабное насильственное обращение народов Сибири в христианство, так же как заявлять такую нелепицу, будто все местные народности заставили выучить русский язык.

В то же время новая власть не могла не нести с собой новый порядок, это очевидно для любого историка. Так, еще при Петре I были пересоставлены все службы и порядок чинопочитания так, чтобы жители империи твердо знали, что на небе есть «един бог, а на земле есть и будет един царь». Эти положения сохраняли свою актуальность на разных этапах христианизации народов Сибири, Севера и Дальнего Востока. Преподавание в школах, проповедь христианства, богослужение велись на русском языке. И в то же время предпринимались попытки введения преподавания и даже богослужения на некоторых языках народов Сибири, но из-за чрезвычайной трудности перевода на языки сибирских народностей понятий и значений христианского вероучения серьезного успеха эти начинания не имели. Кроме того, переводы требовали глубоких и всесторонних знаний языков, специальной подготовки переводчиков. Однако никто из сибирских проповедников не был подготовлен в такой мере, чтобы удовлетворительно справиться со столь сложными задачами.

В 1812 г. было основано Русское библейское общество, ставившее своей основной задачей распространение христианства. Это общество, во главе которого стоял князь А. Н. Голицын, обер-прокурор святейшего Синода, действовало под покровительством Александра I и занималось переводом церковнославянских книг на языки народов России, в том числе и на некоторые сибирские и северные.

Помимо центрального отдела Библейского общества в Санкт-Петербурге, в империи существовали его отделения, в том числе и в губернских центрах Сибири. В их состав, кроме местного духовенства, входили представители гражданских властей во главе с губернаторами. Этим как бы подчеркивалось единство некоторых задач, стоявших перед административной и духовной властями. При этом одной из целей такого тесного сотрудничества было недопущение попыток злоупотреблений представителями административной власти в сферах компетенции Церкви.

Отделения были созданы в Тобольске и Иркутске, где по инициативе местных отделов Библия переводилась на языки народностей Сибири и Севера. Так, Тобольским отделением были переведены некоторые части Нового завета на хантыйский и мансийский языки, а также «на сибирское наречие татарского языка». В Туруханске был подготовлен перевод Евангелия от Матфея для тазовских селькупов; для пелымских манси также был сделан перевод Евангелия; были осуществлены переводы на эвенкийский и ненецкий языки. На Архангельском Севере переводом молитв и Библии занимался архимандрит Вениамин. В 1805 г. В Петербурге двумя зайсанами под руководством Я.И. Шмидта Евангелие было переведено на бурятский язык. Иркутским отделение была сделана попытка перевести на чукотский язык «молитву Господню, Символ Веры и Десять Заповедей Божия».

Случались и казусы. В 1820 г. проповедник Л. Трифонов, не зная чукотского языка, привлек для работы чуванца Мордовского и переводчика Кобелева. В 1821 г. было отпечатано уже 100 экземпляров «переведенных» молитв в Иркутской губернской типографии «с дозволения правительствующего Синода». Однако перевод был настолько неудачен, что невозможно было понять не только смысл, но даже отдельные слова. Переводчики лишь слепо следовали русскому тексту, пытаясь перевести слово в слово. Это издание, по-видимому, не имело никакого успеха в деле христианизации чукчей. Пожалуй, вполне справедливую оценку этому труду дал Ф. Матюшкин, наблюдавший применение переводов на практике. «Библейское общество, - писал он, - перевело на чукотский язык десять заповедей, Отче наш, символ веры и, если не ошибаюсь, часть Евангелия; напечатано русскими буквами и прислано сюда, но сей труд не может принести больше пользы. В грубом чукотском языке недостает слов для выражения новых отвлеченных понятий, а русские буквы не могут передать многих звуков».

Дальнейших попыток переводов молитв и Библии на языки народностей Севера в первую четверть XIX в. не предпринимались, а в 1826 г. Русское библейское общество было закрыто и труды его уничтожены. Поводом к закрытию послужили, в частности, переводы Библии и молитв на «нехристианские языки», в чем высшие инстанции усмотрели поругание веры (вследствие искажения некоторых догм вероучения из-за плохого перевода).

Несмотря на это правительство придавало большое значение делу распространения православия среди туземцев, рассматривая это как явление, призванное привести к русификации обращаемых не только по языку, но и по укладу быта. Однако здесь неуместно говорить об экспансии, хотя отдельные злоупотребления имели место (об этом ниже). "Устав об инородцах" 1822 г. утверждал принцип религиозной терпимости. Дело здесь не обошлось без влияния руководителей Русского библейского общества: составитель устава М.М. Сперанский был активным деятелем этого общества.

Несмотря на ликвидацию Русского библейского общества, кое-где на местах миссионеры продолжали заниматься подготовкой переводов Евангелия и молитв, а также составлением букварей для обучения грамоте детей на их родном языке. Синод не препятствовал такой активности миссионеров, особенно в 40-х гг. XIX века, когда осуществились более или менее удачные опыты по созданию букваря, а затем и переводы богослужебных книг на алеутский язык миссионера И.Е. Вениаминова. В то же время Синод подвергал тщательной проверке результаты трудов миссионеров, и все их проекты, составленные грамматики и словари проходили под контролем Академии наук.

Основанная в 1875 г. особая переводческая комиссия в Казани (не без воздействия и поддержки И.Е. Вениаминова, тогда уже московского митрополита) главной своей задачей считала распространение «православно-русского просвещения», используя родные языки обращаемых. Здесь нужно отметить, что не все официальные представители православия разделяли взгляды Вениаминова и его последователей (в частности, Н.И. Ильминского).

3. Проблема крещения и обращения в православие

В 1868 г. по указанию московского митрополита Иннокентия (И.Е. Вениаминова) епископом камчатским, курильским и алеутским был назначен преосвященный Вениамин. Этого служителя Церкви отличали реакционные взгляды, впрочем, в области национальной политики вполне согласовывавшиеся с курсом правительства Александра П. Вениамин был истовым русификатором, уверенным, что «миссия православная по отношению к инородцам есть миссия обрусения». Посему он и полагал, что «крестить желающего можно и прежде уничтожения в нем шаманских воззрений; но болванчиков у крещеного истреблять необходимо, потому что он их сравнивает с иконами; также нужно запрещать ему ходить к шаманам, как русским запрещается ходить к колдунам». Таким образом, он поддерживал крутые меры приобщения к православию «сибирских инородцев».

Далее этот духовный наставник сибирской паствы утверждал, что и просвещение для местного населения необязательно. «По-моему, - говорил он, - общечеловеческое образование полезно только крещеному, христианину с убеждениями, а без этого оно порождает только нигилизм». Все это шло вразрез с суждениями по данному вопросу митрополита Иннокентия. Вениамин откровенно осуждал деятельность И.Е. Вениаминова на Камчатке, где «приобщение новых чад церкви не составляет никакого труда». Так, И.Е. Вениаминов «считал нужным запрещать приглашать язычников креститься, а крестить только тех, которые сами будут искать крещение». Это мнение, основанием своим имевшее исконную позицию веротерпимости Православного христианства, было подкреплено уверенностью в неразумности принудительной христианизации, не могущей дать желаемых результатов. «В прежнее время обращение инородцев в христианство... было чисто внешнее... Совсем другим характером отличается (за последние 30-40 лет) деятельность миссионеров нового времени. Здесь на первый план ставится забота о сознательном усвоении инородцами христианского учения и особенно о христианском воспитании детей, новокрещенных. Поэтому устройство инородческих школ - одна из первейших за6от миссионеров... Теперешние миссионеры старались изучить язык инородцев и на нем излагают евангельские истины и совершают богослужение … Миссии устраивают... больницы, богадельни и пр.»

Здесь же представляется уместным упомянуть об одном из главных препятствий распространению православия - в лице отправителях распространенного здесь культа шаманизма - шаманах. Служители Церкви по-разному боролись с язычеством, иногда особо ревностные служители культа (например, вышеупомянутый Вениамин) подвергали шаманов преследованиям и гонениям, отбирали у них и сжигали бубны, уничтожали различные шаманские атрибуты (шаманское одеяние, тёсы - овеществленные духи). Не лишним будет здесь отметить, что обычно утрата бубна вызывала у шамана сильный стресс, сопровождавшийся обмороком, тяжелым заболеванием, а иногда и смертельным исходом.

Как видим, методы распространения христианства в Сибири варьировались: от моментов попыток принуждения до укрепления устойчивого принципа добровольности принятия крещения.

4. Образование и медицина , как средство христианизации

Школы грамоты «в населении инородческом... принимают на себя все дело христианского воспитания, ибо инородческая, даже, не может дать детям христианских навыков, а напротив, растит их в бытовых и отчасти даже религиозных навыках и понятиях языческих и иноверных. Посему инородческой школе грамоты нужно дать наибольшую возможность религиозно-воспитательного воздействия на своих питомцев, предоставляя им в этих школах, на первых порах, обучаться на родном наречии». По мнению якутского епископа Мелетия, «проповедник Евангелия должен изучать языческие религии... должен говорить их понятиями... Они [язычники] будут видеть в нем не чуждого человека... но человека, близкого к ним, и учение его, примененное к их понятиям, будет казаться им родным. Проповеднику нужно пользоваться и понятиями тех, которым он хочет возвестить слово истины». Повсеместно создавались миссионерские школы, ставившие своей первейшей задачей внедрить в сознание детей христианские истины, этой же задаче были подчинены проповеди и поучения духовенства, обращенные ко взрослым.Кроме того, «белое и черное духовенство православной церкви, - писал В.Д. Бонч-Бруевич, - старается проникнуть всюду и везде, где только возможно, в самые недра народной жизни - в качестве учителя, фельдшера, проповедника, помощника и печальника в горестях и болезнях».

Помимо официальных деятелей православной церкви были и частные миссионерские организации. Одной из самых больших, широко известных организаций, обладавших значительными средствами, было основанное в 1869 г. в Москве Православное миссионерское общество. Членами его состояли духовные лица, светские люди, члены царской фамилии, великие князья и т. д. Этим подчеркивалось, какое значение придавалось миссионерской деятельности в то время. Не было ни одной стороны жизни аборигенов Сибири и Севера, в которую не пытались бы вникнуть служители христианства. «Великий инквизитор», как называли обер-прокурора святейшего Синода К.П. Победоносцева, в конце XIX в. усиленно внедрял среди духовных служителей основы медицинских знаний. Миссионеры снабжались аптечками, чтобы, оказывая туземцам медицинскую помощь, они могли бы еще глубже, с головой окунуться в жизнь народа. Просветительская, проповедническая, миссионерская деятельность Православной Церкви к концу XIX в. достигла широкого размаха: в 1899 г. Церковью издавалось 86 газет и журналов.

5. Влияние христианства на религиозное сознание народов Сиб и ри

Процесс христианизации народов Сибири продолжался несколько веков. Деятельность миссионеров не прошла бесследно, изменив сами устои религиозного сознания коренных обитателей севера и юга Сибири. Туземцы восприняли ряд положений православия, которые слились с их традиционными религиозными представлениями, наслоились на них, создав причудливую картину религиозного синкретизма. В силу определенных исторических условий наиболее полно христианство было воспринято теми народностями, которые помимо официального вероучения непосредственно испытали на себе влияние русских переселенцев. Крестьяне приносили с собой на сибирскую землю новые средства и способы агротехники, ремесла, а вместе с тем и православное вероучение. Заимствуя культуру земледелия, аборигены Сибири переходили к оседлости, перенимали крестьянский образ жизни, бытовые традиции, христианство - на его обыденном (народном) уровне. Этому способствовали также смешанные браки. Трудовой опыт русских земледельцев со всеми его религиозными атрибутами постепенно усваивался народами Сибири. Таким образом, та часть коренного населения Сибири и Севера, которая жила бок о бок с русскими переселенцами, больше приобщалась к православию. Это южные группы манси, хантов, кеты, забайкальские эвенки, южные группы якутов, западные буряты, алтайцы, хакасы, некоторые группы народов Амура и др. В меньшей мере христианство было воспринято теми народами, которые не соприкасались с русскими непосредственно, не испыталипрямого влияния на свои хозяйственные занятия, быт, культуру. К таким народам относится значительная часть кочевых ненцев, нганасаны, северные группы эвенов, эвенков, чукчи, коряки и некоторые другие. Результаты деятельности миссионеров были здесь менее заметны и ощутимы. Однако и здесь имела место ассимиляция населением некоторых христианских догм и представлений, и в первую очередь тех, которые по своей мифологической форме были доступны восприятиюаборигенов.

Некоторые народностиСибири, Севера и Дальнего Востока после включения территорий их проживания в состав многонационального государства в значительной мере утратили свою этническую самобытность, лишившись основ традиционного религиозного сознания. К таким народностям относятся ительмены, алеуты, оседлые чуванцы и ряд других.

Следовательно, влияние христианства на религиозное сознание народностей Сибири, Севера и Дальнего Востока было неравномерным. Отсюда известная пестрота в религиозных представлениях даже среди представителей одной и той же народности, например, северных и южных групп манси, хантов, ненцев, эвенков и эвенов.

Заключение

В данной работе была проведена поверхностная характеристика изучаемого вопроса. Это обусловлено как недостаточной исследованностью данного вопроса специалистами, так и спецификой той формы научной работы, в рамках которой этот вопрос освещался.

В заключении, на мой взгляд, следует указать наиболее особенные, специфичные черты процесса христианизации Сибири.

Прежде всего, необходимо отметить, что процесс христианизации происходил на фоне смешения разных культур, т.е. при взаимопроникновении культур русской и местного населения. Так, например, отмечается большое сходство быта у переселившихся казаков и у аборигенов, в частности, якутов. Казаки и якуты доверяли и помогали друг другу. Якуты помогали им в охоте и рыболовстве. Когда казакам по делам службы приходилось отлучаться на длительный срок, они передавали соседям якутам на сохранение свой скот. Многие местные жители, принявшие христианство, сами становились служилыми людьми, у них появлялись общие интересы с русскими переселенцами, формировался близкий образ жизни.

Другой чертой рассмотренного процесса являлись смешанные браки пришлых с туземками, как крещеными, так и оставшимися в язычестве. Эти браки иногда приобретали массовый характер. Следует иметь в виду, что Церковь относилась к этой практике с большим неодобрением. В первой половине XVII в. духовные власти высказывали беспокойство по поводу того, что русские люди «с татарскими женами смешиваются … а иные живут с татарками некрещеными как есть с своими женами и детей приживают». И хотя Церковь считала, что такие браки подрывают положение православия, но все же в какой-то мере они способствовали укреплению позиций христианства.

Одной из особенностей христианизации Сибири являлся тот факт, что православные праздники начали здесь «смешиваться» с праздниками коренных народов Сибири. Кроме того, при сохранении шаманских верований и принятии нового вероучения широко имел место синкретизм в виде двоеверия.

Можно подытожить, что процесс христианизации Сибири был длительным, неоднородным по срокам и степени интенсивности воздействия идей вероучения на туземцев в различных регионах, и потому оказал различное влияние на народности, населявшие Сибирь. В то же время нужно отметить огромное значение, которое имело это явление для просвещения местных народов, для их приобщения идеям мировой культуры, улучшения быта, оздоровления и включения в число последователей крупнейшей мировой религии.

Процесс христианизации народов Сибири не только облегчил включение и адаптацию этого региона в составе России, но и являлся естественным неизбежным процессом, сопровождавшим взаимодействие двух различных культур.

Библиография

1. ПСРЛ (Полное собрание русских летописей). Т. II. М., 1962. С. 222-223.

2. Массон В.М. Великий Шелковый путь как инструмент экономической и интеллектуальной интеграции // Формирование и развитие трасс Великого Шелкового пути в Центральной Азии в древности и средневековье. Ташкент, 1990.

3. Мамлеева Л.А. Становление Великого шелкового пути в системе трансцивилизационного взаимодействия народов Евразии // Vita Antiqua, 1999. C. 53-61.

4. Зольникова Н.Д. Ранние русские известия об Урале и Зауралье. Строгановы и продвижение к Уралу в 1550-1560-х г.г. Омск, http://frontiers.nsc.ru/article.php?id=1

5. Бахрушин С.В. Путь в Сибирь в XVI-XVII вв. // Научные труды. Т. III. Ч. I. М., 1955. С. 81.

6. Могильников В.А. Обменно-торговые связи Руси и Югры в XI-XV веках // Тобольский хронограф. Вып. IV. Екатеринбург, 2004. С. 120.

7. Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. Под ред. А.Н. Насонова. М., 1950. С. 40-41.

8. Карачаров К.Г. Христианский крест и славянский нож X-XI вв. из окрестностей Сургута // Русские старожилы. М-лы Сибирского симпозиума III-го "Культурное наследие народов Западной Сибири". Тобольск-Омск, 2000

9. Христианство и ламаизм у коренного населения Сибири (вторая половина XIX - начало XX в.) Л.: Наука, 1979, С. 226.

10. Олех Л. Г. История Сибири: Учебное пособие. - М: ИНФРА-М, 2001.

11. История Сибири. С древнейших времен и до наших дней, в 5-ти томах (Гл. ред.: Окладников А.П.). М.: СО АН СССР. Отд-ние ист. Наук, 1965. - Т. II. Сибирь в составе феодальной России.

12. Гладышевский А.Н. К истории христианства в Хакасии, 2004.

Подобные документы

Распространение и внедрение христианства в народности Сибири. Языковые проблемы христианизации. Проблема крещения и обращения в православие. Образование и медицина, как средство христианизации. Влияние христианства на религиозное сознание народов Сибири.

реферат , добавлен 04.05.2008


История христианства. Истоки и общественно-исторические условия возникновения и распространения христианства. Развитие и распространение христианства. Идеология христианства. Учения христианства. Разновидности христианства.

реферат , добавлен 09.03.2004


Православие: причины, история формирования, количественные показатели и география распространения. Особенности вероучения, культовой деятельности и организации православной церкви. Философия православия: метафизика всеединства, новое религиозное сознание.

реферат , добавлен 16.06.2011


Общественно-исторические условия возникновения и распространения христианства. Идейные предшественники и основы христианства. Споры исследователей о личности основателя христианства. В истории христианства учение Христа неотделимо от Его Личности.

доклад , добавлен 07.05.2008


История возникновения христианства в Европе и Руси. Описание его основных конфессий: католицизма, православия, протестантизма. Особенности их вероисповеданий. Статистические показатели распространения мировой религии по регионам и населению России.

реферат , добавлен 30.01.2016


История возникновения и распространения христианства как мировой религии. Влияние тмутараканского княжества на распространение христианства в западной части Кавказа. Роль генуэзского и венецианского фактория в распространении католичества на Кавказе.

реферат , добавлен 25.11.2013


Существенные отличия христианства от других религий. Причины принятия христианства большинством населения Римской империи. История христианства в средние века. Расколы в период реформаци и контрреформации: лютеранство, англиканство, кальвинизм.

реферат , добавлен 12.04.2009


История религии на территории восточно-православной цивилизации. Сравнительная характеристика православия и католицизма. Структура православной церкви. Молитвы и наиболее известные Святые. Старославянский язык. Взгляд на мир сквозь призму православия.

доклад , добавлен 27.10.2012


Возникновение и развитие христианства. Основные направления христианства. Католицизм. Протестантизм. Православие и основные положения христианства. Основные черты христианской религии. Священное Писание. Священное Предание. Таинства. Соборность.

реферат , добавлен 17.02.2008


Анализ религиозно-мировоззренческих и социокультурных аспектов христианизации раннесредневековой Руси. Основные проблемы взаимодействия христианства и языческих верований в IX-XI веках. История исследования в области русских религиозных древностей.

По свидетельству Ремезовской летописи, принимаемому большинством историков, уже в отряде конкистадора Ермака было три православных священника и некий «старец бродяга» который хорошо знал и исполнял все сложные правила церковного богослужения. По сведениям той же летописи, использованной Г. Ф. Миллером, Ермак во время зимовки на Урале построил в своем лагере часовню во имя святителя Николая (хотя Р. Г. Скрынников, предложив собственную хронологию похода Ермака, считает эти известия недостоверными). Но само строительство церковных сооружений с самых первых лет проникновения в 80-х гг. XVI в. русских отрядов в Сибирь бесспорно. Согласно археологическим данным православная церковь имелась, например, в Лозьвинском городке, построенном в 1587–88 гг. как база продвижения в Сибирь и просуществовавшем не более десяти лет. Начиная с тех же 1580-х гг. православные храмы строили в возникавших один за другим в Сибири русских городах - в Тюмени, Тобольске, Пелыме, Сургуте, Таре, Нарыме и др.

И весьма показательно, что это открытие православным христианством новых земель на Востоке, как и подобные великие географические свершения западной христианской цивилизации на американском континенте, сразу же получили идеолого-религиозное обоснование как прямое следствие заботы Божественного Провидения о повсеместном распространении евангельской истины. Уже в составленном в 1622 г. по инициативе первого сибирского архиепископа Киприана и при участии казаков-ветеранов ермаковского похода кратком «Синодике ермаковым казакам» эта мысль проводится с предельной четкостью: Ермака «избра и вооружи Бог славою и ратоборьством» чтобы «очистити место святыни»; на месте этом «соделашася святыя божия церкви в прибежище православным христианом, а во славословие Отцу и Сыну и Духу Святому». В главной сибирской летописи, составленной в 1636 г. архиепископским дьяком Саввой Есиповым, этот же тезис о божественном замысле распространения в Сибири христианства торжественно и многократно повторяется, украшается параллелями из Библии. И вполне закономерно, что свой рассказ о походах и кровавых битвах в Зауральи Савва Есипов заключает особой главой «Благодарение Богу»: «Оттоле же солнце евангелское землю Сибиръскую осия, псаломский гром огласи, наипаче же во многих местех поставишася гради и святыя божия церкви и монастыри создашася …, и мнози невернии, уведевше християнскую веру, крестишася во имя Отца и Сына и Святаго Духа и от неверия бысть верни. И повсюду благодать излияся Божия…»

Важнейшим этапом распространения христианства на восток от Урала стало создание в 1620 - 1621 гг. в Тобольске первой сибирской епархии, причем сразу в ранге архиепископии. Нам недавно удалось издать большой комплекс документов, позволяющих детально проследить организацию и проведение этого церковно-государственного мероприятия по повелению патриарха Филарета и его сына царя Михаила Романова. Многотрудное дело становления на далекой колонизируемой окраине традиционных институтов регионального церковного управления потребовало нескольких десятков грозных грамот царя и патриарха местным властям. Хотя каждая такая грамота добиралась в один конец больше месяца, московские бюрократы пытались жестко регламентировать весь ход создания резиденции архиерея, главного соборного храма, системы церковного управления. Из Москвы приходили абсолютно нереальные сметы, в которых предусматривались все расходы вплоть до последнего бревна, до (/16 доли копейки. Но в конце концов все было сделано в Тобольске, все было сделано добротно, хотя совсем не так, как приказывалось. Когда тобольский воевода боярин М. М. Годунов попытался объяснить царю, что предписанных престижных аппартаментов для архиепископа в назначенный срок построить невозможно, последовало беспрецедентное царское приказание Годунову, управлявшему всей Сибирью, немедленно освободить для Киприана собственный дом. Так боярину было внятно объяснено место архиепископа в сибирской иерархии властей. И сразу решение было найдено: купили несколько добротных домов у местных казаков, наняли работников «ронять лес» заготавливать стройматериалы и скоро все необходимое было построено. Соборный храм также создавался совсем не так, как сначала предписывалось. Некий тобольский иерей Иоанн еще до приезда Киприана начал строить большую Софийскую церковь. Ее купили у него недостроенной за немалую сумму в 432 рубля (это стоимость полутора десятков хороших крестьянских дворов) и быстро завершили строительство, а Иоанн стал протопопом соборного храма. Государственная казна взяла на себя все эти расходы по созданию главной церковной резиденции Сибири.

Воевода Годунов недаром не был обрадован возникновением новой структуры. Источники свидетельствуют, что в процессе колонизации восточных земель царская власть, справедливо опасаясь слишком большой самостоятельности и коррумпированности местных воевод, пыталась поставить их под какой-то церковный контроль. Распоряжающиеся большими территориями вдали от Москвы воеводы сибирских городов имели возможности для незаконного обогащения, значительно превосходившие среднерусский уровень. Источники XVII века красочно свидетельствуют о широких криминальных операциях воевод по присвоению главного валютного богатства Сибири - пушнины, о закупках воеводами больших партий скота у сибирских аборигенов в обход таможни, о присвоении государственных денежных средств, хлеба, соли и т.д. Наиболее действенным средством противостояния этому разгулу коррупции являлась для государства земская (мирская) система сословных организаций - общины казаков, горожан, государственных крестьян имели право жалобы государю на незаконные действия воевод и активно пользовались этим правом. Правление большинства сибирских воевод заканчивалось суровым московским расследованием их деятельности, зачастую - с конфискацией имущества. Но по мере постепенного превращения со средины XVII в. сословно-представительной монархии в абсолютистскую, права и возможности общин стали резко сокращаться. Другим возможным инструментом противостояния наглой коррумпированности чиновников на колонизируемых землях Востока России была, по мнению центральной власти, церковная организация. Уже после взятия в 1552 г. Казани в царском наказе первому казанскому архиерею св. Гурию эта тенденция была отчетливо выражена. При открытии Тобольской епархии подобная цель определенного контроля главы сибирской церкви за законностью всех действий воевод ставилась изначально.

Хотя главный документ, регламентирующий подобные права первого сибирского архиепископа Киприана, царский «Наказ» ему, не сохранился, нами был опубликован ряд документов, свидетельствующих о выполнении Киприаном подобных контрольных функций и о царском одобрении этого. Так, после прибытия в Тобольск Киприан отправляет в Москву грамоту, в которой после сообщений о церковных делах следуют критические наблюдения о состоянии сибирских городов и городских укреплений, о слабой пожарной безопасности, а также дается вполне компетентный анализ методов преступного обогащения сибирских воевод и подьячих за счет местного населения и казны. В царском ответе Киприану и воеводе М. М. Гагарину приказывается подробно, по каждому пункту провести расследование и строго наказать виновных. Конечно, как всегда, грозность подобного царского повеления далеко не всегда свидетельствовала о его действенности. До нас дошли и другие царские повеления Киприану по светским делам, находящимся, строго говоря, в компетенции воеводской администрации. Так, ему предписывалось проконтролировать правильность расходования воеводами большой суммы денег, присланных из Москвы для финансовой поддержки новых крестьянских хозяйств, заводимых в колонизируемом крае. Другой раз Киприан обязан был, практически заменяя светскую администрацию, проверить правильность всей обширной налоговой документации, присылаемой местными властями вместе с собранными с населения прямыми налогами, понуждать воевод ускорить составление полного земельного кадастра и общей переписи населения.

Особые функции сибирской церковной администрации в сфере светского управления колонизируемым краем были подтверждены в дошедшем до нас царском «Наказе» от 08.02.1625 г. второму тобольскому архиепископу - Макарию. Ему, в частности, предписывалось «о государевых и всяких думных делах» с тобольскими воеводами «советовати и мысль своя им во всякия дела давати» Архиепископ согласно этому «Наказу» был обязан зорко следить, чтобы светские власти не допускали «небреженья» или отягощения населения незаконными поборами при исполнении своих административных обязанностей. В противном случае архиепископ после двукратного или трехкратного увещевания воевод и дьяков должен был сообщать о непорядках царю и просить его вмешательства. Известно, что до средины XVII в. сибирские архиереи не раз пользовались этим правом.

Тот же «Наказ» как и другие документы, свидетельствует о немалых прерогативах Церкви при осуществлении ею «печалования» о сибирских аборигенах. Заботясь об увеличении поступления ценной пушнины от аборигенов, Москва строго предписывала ненасильственные методы при их обращении миссионерами в христианство. Мало того, руководству сибирской церкви (как и ранее - казанской) предписывалось осуществлять общую защиту от притеснений местных властей всего аборигенного населения независимо от того, какую веру они исповедывали и собирались ли креститься. Архиепископ получал право рассматривать вместе с воеводами многие уголовные дела по обвинению аборигенов и практически всегда передавать такие дела на высочайшее решение, задерживая исполнение любых воеводских приговоров. Напомним, что самым распространенным способом обогащения воевод и их чиновников было необоснованное заключение аборигенов под стражу с целью получения взятки пушниной, угрожая суровым приговором.

Та же грамота подтвердила важнейшее право (и обязанность) руководителей сибирской церкви принимать от всех обиженных (перечислены «татаровя, и остяки, и черные люди, и пашенные крестьяне») челобитные на воевод и их чиновников и затем переправлять эти челобитные царю. Мы уже писали о немалом значении этого архиерейского права во время конфликтов между сибирскими мирами и воеводами, об использовании сибиряками церковного заступничества при отстаивании своих прав. Так было, например, в Енисейске в 1626 г., в Таре в 1636 г., в Тобольске в 1640 - 1643 гг. В последнем случае подьячий Савин Кляпиков сумел разоблачить огромный ущерб, нанесенный воеводой князем П. И. Пронским и группой его чиновников казакам, крестьянам, горожанам Сибири и казне таким простым приемом, как фальсификация государственных эталонных мер веса и объема. Князь арестовал подьячего, но за него заступился архиепископ Герасим, и московская комиссия подтвердила правильность сведений Кляпикова. В дни томского восстания1648 - 1649 гг. духовенство последовательно стремилось выступать примирителем обоих враждующих сторон, вступаться за несправедливо наказанных, подчас получая удары и от восставших, и от властей.

Первым сибирским архиереям сразу же пришлось, опираясь на царские грамоты, вводить в Сибири древнерусский институт церковного суда, во многом узурпированный светскими властями Востока России. Напомним, что со времен принятия христианства Церковь в России, как и на Западе, имела право суда почти по всем делам над духовенством и другими «церковными людьми» а по некоторым категориям дел (споры о наследстве, богохульство и т.д.) - над всем населением. В соответствии с древними представлениями Церковь вела в Сибири борьбу с колдунами, черной магией и т.д. Нам удалось обнаружить в архивах несколько таких дел XVII - XVIII вв.; подобные судебные преследования не получили в Сибири сколько-нибудь широкого размаха, но указанные дела могут служить ценным источником по истории общественного сознания сибиряков прошлых веков.

Если в 1620-х - 1650-х гг. центральная московская власть последовательно внедряла в Сибири общие нормы церковного суда, а также стремилась использовать Церковь для контроля и получения информации о злоупотреблениях местной светской власти, то во второй половине ХVII в. ситуация постепенно меняется. Союз Церкви и Государства при освоении новых восточных территорий, базировавшийся на византийской теории «симфонии» никогда полностью этой идеальной теории не соответствовал. Государство в Сибири не только оказывало весомую материальную и административную поддержку становлению и функционированию церковной организации на новых землях, но и не раз вмешивалось в чисто духовные дела - вроде назначения клириков к сибирским церквям и монастырям, замены листов в богослужебных книгах или молебнов по случаю освидетельствования присланной шахом Аббасом ризы Христовой. Царская власть была изрядно напугана попыткой патриарха Никона поставить «священство» выше «царства» и конфликт этот сказывается в Сибири сокращением архиерейских прав надзора над воеводской администрацией. А в самом конце XVII в. обнаруживаются немалые злоупотребления «десятильников» (светских чиновников архиерейского дома) в сфере духовного суда. Расследование этих злоупотреблений привело к острому конфликту между архиерейской и воеводской властью, и Москва решительно выступает в защиту последней, ограничивая в канун петровских реформ права духовного суда в Сибири.

Свою интересную специфику имеет в Сибири и проблема земельных владений Церкви, отношения к ним государственной власти. Как известно, светскую власть Европейской России довольно рано, еще со второй половины XV в. стал беспокоить рост церковных вотчин. Государство начало принимать меры по ограничению этого роста. Однако в Сибири при создании Тобольской епархии государство было объективно заинтересовано в том, чтобы снять значительную часть казенных денежных расходов на организацию и функционирование церковных институтов, заменив их земельными пожалованиями. В свою очередь, архиепископ Киприан весьма активно устраивал и расширял церковные земельные владения архиерейского дома, успешно добиваясь все новых царских грамот о передаче земли и рыболовных угодий в собственность, а также изрядно округляя свои владения сверх пожалованного и прикупая земли у соседних казаков. Сходную политику вели и некоторые монастыри. Но важна была не просто земля, а земля, населенная крестьянами. Между тем в Сибири, в условиях сравнительно слабого государственного аппарата принуждения и реальной немалой свободы передвижения закрепить обитателей церковных вотчин крепостническими методами было трудно. Сибирские церковные организации с самого начала стремятся применять экономические методы привлечения и удержания крестьян на своих землях. Инвентарные книги Тобольского архиерейского дома за 1625, 1636 и 1651 годы показывают весьма положительные итоги этой политики в крупнейшей Ницынской вотчине, где быстро при помощи значительных денежных займов почти каждому новому крестьянскому двору было создано довольно устойчивое ядро постоянного земледельческого населения. Конечно, и в богатейшей Ницынской архиерейской вотчине, и на других церковных землях далеко не все крестьянские семьи оседали навсегда. Но архиерейская или монастырская денежная «подмога» в любом случае эффективно способствовала земледельческому освоению края. В недавнем исследовании екатеринбургского историка И. Л. Маньковой о хозяйстве монастырей Восточного Урала показано, что в XVII - первой четверти XVIII вв. имел место своеобразный симбиоз монастыря и его работников: монастырь получал столь необходимые ему рабочие руки, а пришедшие из-за Урала крестьяне, опираясь на монастырскую подмогу, быстрее получали необходимые хозяйственные возможности для старта: «В освоении края монастыри играли роль своеобразных колонизационных баз, где можно было поправить свое материальное положение и двигаться дальше на восток». Хозяин ставшего на ноги крестьянского хозяйства мог вернуть ссуду монастырю или архиерейскому дому, либо (что нередко случалось) передать, продать свое налаженное хозяйство новому пришельцу из Европейской России. Подобные процессы В. А. Александров отмечал и в государственной деревне.

Конечно, и на церковных землях Сибири постепенно (хотя и медленнее, чем по другую сторону Урала) усиливались закрепостительные тенденции. Нам уже приходилось писать о том, как архиерейские крестьяне Ницынской слободы (одновременно с соседними государственными) резко и небезуспешно протестовали против попыток увеличения размеров рентных платежей и повинностей за пользование землей. А в середине XVIII в. крестьяне Урала и Сибири активно присоединятся к широкому общерусскому движению протеста против самого института поземельной церковной собственности, что приведет к его отмене.

Открытие Тобольской епархии (а позднее, в 1727 г. и Иркутской), создание новых храмов и монастырей, продвижение на восток во взаимодействии с широкой народной колонизацией традиционной системы церковных приходов дают значительный импульс развитию на местной почве православной литературы, книжности, живописи, архитектуры, театра. Сейчас уже издано немало документов и исследований по истории сибирской православной культуры, накоплены интересные коллекции письменных, старопечатных, фольклорных и вещественных источников. В рамках настоящего краткого сообщения невозможен даже беглый обзор этих результатов исследовательской и собирательской работы. Упомянем лишь, что до революции 1917 г. этими проблемами успешно занимались церковные историки, как общерусского, так и краеведческого диапазона исследований, вроде К. Харламповича, А. Сулоцкого, Н. А. Абрамова, П. Н. Буцинского, М. К. Петровского. В советские десятилетия действовал, казалось, непреодолимый идеологический контроль, давление официальной антицерковной идеологии. Но на деле, если страх перед Лубянкой или жажда быстрой карьеры не отбивали элементарной научной любознательности, многие запреты удавалось все же обходить или игнорировать. Приведем хотя бы пример вдумчивого, бескомпромиссно-профессионального изучения общерусской истории древней литературы и книжности (церковных по определению) школой Д. С. Лихачева. в Ленинграде, учеными-книговедами Археографической комиссии и МГУ в Москве. В 1960 - 1970-е годы соответствующие исследования удалось развернуть в Новосибирске и Екатеринбурге.

В постсоветское время возник и набирает силу бурный поток всевозможных книг по ставшей модной и карьерно выгодной тематике истории православной культуры. Появилось большое количество очень скороспелых «теоретических» «культурологических» работ крайне низкого профессионального уровня, авторы которых слишком часто не знают ни основных источников, ни предшествующих фундаментальных исследований. Это преимущественно - информационный фоновый шум, не представляющий интереса для профессионального изучения данной проблематики. Но наряду с этим отмечается и весьма отрадное явление - значительное увеличение фундаментальных научных публикаций источников и конкретных «узких» исследований, анализирующих архивные и вещественные источники.

Русское население, мигрировавшее в Сибирь сначала преимущественно с Европейского Севера страны, а потом и из других регионов, несло с собою вековые традиции народного православия, иконы, книги. Так, в ходе новосибирских археографических экспедиций была обнаружена месячная Минея с владельческой записью Василия Паламошного, одного из сподвижников Ерофея Хабарова. На «крюковой» (нотной) рукописи XVII в., содержащей музыку к церковным службам, мы обнаружили запись о том, что она была приобретена «в Якуцком остроге на великой реке Лене» уже через несколько лет после основания Якутска.

Вместе с тем весьма значительное число икон и книг для сибирских церквей и монастырей закупалось и доставлялось духовными и светскими властями. Уже первые сибирские архиереи привезли с собой довольно значительные библиотеки, немало икон, а также быстро наладили в Сибири книжное дело и изготовление местных икон. Закупки значительных партий книг по поручению Тобольского архиерейского дома, монастырей производил в Москве в «книжном» и «овощном» рядах столичных рынков Сибирский приказ. Документы Московского Печатного двора свидетельствуют о регулярных закупках в XVII в. новых изданий для Сибири. В свою очередь в столбцах Сибирского приказа сохранились известия о нескольких крупных партиях закупленных Тобольским архиерейским домом в Москве книг: в 1695 г. - 418 книг, в 1696 г. - 407.

Среди попадавших разными путями в Сибирь книг более всего было, конечно, книг, необходимых для отправления христианами службы в храме и дома. Это в первую очередь книги Священного Писания, литургические. Среди богослужебных книг многие использовались и как «четьи» - их читали для назидания, спасения души; в первых же сибирских книжных собраниях имелись и книги исторические (летописи, хронографы, Степенная книга), юридические (Кормчая, Номоканон, Зонара), полемические («Просветитель» Иосифа Волоцкого, «Слова» Максима Грека). Особой популярностью у сибирского читателя пользовались общехристианские и древнерусские жития святых, вскоре пополнившиеся и сибирскими сочинениями (упомянем жития Василия Мангазейского, Симеона Верхотурского, сказание об Абалацкой иконе). Возникло разветвленное древо сибирских летописей.

Земледельческая колонизация Востока России славянским населением, происходившая очень быстрыми темпами, закономерно приводила к росту числа православных приходов, которые не могли не возникать на новых, осваиваемых землях. Весь жизненный уклад, духовные и бытовые традиции приходивших в Сибирь людей были связаны не только с христианской догматикой, вероучением, но и с церковной службой и требоисправлением. Важным массовым источником, который все шире входит в научный оборот, являются прошения о строительстве храмов. Есть яркие документы, рассказывающие о начале новых сельских поселений в колонизируемой Сибири. Крестьянские общинные организации («миры») возникали на первом же этапе освоения Сибири и, как это было в XVI - XVIII вв. на Русском Севере, сельская община традиционно стремилась к совпадению по охвату с церковным приходом, а храм выполнял немало и мирских функций. Примером стихийного возникновения сельской общины и церковного прихода является изученная нами история второго крестьянского объединения Томского уезда. В 1644 г. наряду с пашнями под самым городом Томском крестьяне освоили для хлебопашества земли на некотором удалении от города, там возникла Верхняя слобода в несколько десятков дворов, возникла сельская община, силами которой сразу же была выстроена Спасская церковь. Просьба крестьян о присылке им священника на государственном жалованье (руге) не была удовлетворена. Тогда крестьяне нашли собственную кандидатуру - ссыльного московского стрельца Ипата, рукоположенного затем в священники архиепископом и живущего за счет прихожан.

При возникновении новых сельскохозяйственных поселений при активном участии (а то и по инициативе), местных властей, также часто предусматривалось возведение храма одновременно с первыми жилыми домами. Так, в 1624 г. известный тобольский воевода Ю. Я. Сулешев (быстро ликвидировавший конфликт с церковью своего предшественника М. Годунова) предписал в своей грамоте следующий порядок создания новой Чубаровской слободы: найти желающих поселиться на этой земле, выдать каждому значительную помощь из казны деньгами и семенами, затем воеводскому чиновнику вместе с представителями создаваемой общины выехать на место и выделить удобные участки сначала для церкви с кладбищем, потом для крестьянских дворов с огородами и для пашни.

Понятное дело, что церкви и часовни практически сразу же строились при возникновении новых острогов и городов. Так было (о чем мы уже упоминали) и в первых зауральских городах возникших еще в 1580-х годах, так было и на всем остальном пути движения на Восток вплоть до Аляски и Форта Росс. Многие из городских церквей, особенно - на первых порах, строились и содержались за счет государства (включая жалованье духовенству), но со временем степень участия государства значительно сокращалась.

Как и на Русском Севере, сибирский храм традиционно являлся важным центром не только духовной, но и светской общественной жизни. В трапезных церквей часто проходили общие собрания («сходы») членов общины, там хранилась «мирская коробка» содержавшая казну общины и ее архив, в том числе и важные государственные акты. По давней традиции там же можно было положить «явку» - жалобу, извет для дальнейшего рассмотрения ее местными властями (а если жаловались на них, то и московской комиссией). Церковная казна нередко выдавала беспроцентные ссуды общинникам. В городах этот обычай стимулировал торговое, купеческое предпринимательство.

При всем этом рост числа церквей значительно отставал от увеличения православного населения (не говоря уже об успешной миссионерской деятельности среди аборигенов). К началу XVIII в. в Сибирской митрополии насчитывалось всего 160 церквей, большинство приходов были огромными по размерам. В 1799 г. количество храмов одной Тобольской епархии достигло 626, хотя к тому времени (с 1727 г.) из нее уже выделилась обширнейшая Иркутская епархия. Учреждение новых сибирских епархий и впоследствии сопровождало колонизацию Сибири. В 1834 г. была открыта Томская епархия (в ее составе с 1879 г. существовало Бийское викариатство - на Алтае успешно действовала знаменитая духовная миссия, заложившая прочные основы научной лингвистики алтайских языков); в 1840 г. учреждена Камчатская епархия, разделенная в 1898 г. на Благовещенскую и Владивостокскую; создание Енисейской епархии датируется 1861 г., Якутской - 1869 г., Забайкальской - 1894 г.

С открытием первой сибирской епархии постепенно начинает развиваться и дело духовного образования. Развиваться с немалым трудом - приходилось преодолевать и нехватку материальных средств, трудности со снабжением духовных школ учебниками, сложности с приисканием педагогов. Мало того, жесткими административными мерами нередко ломалось сопротивление родителей учеников - сына надо было отправлять в школу подчас за многие сотни верст, снабжать в чужом городе средствами к существованию. Тем не менее и в Сибири домашнее обучение в семье клирика основам будущей профессии постепенно все более заменяется школьным.

Уже в 1727 г. при Тобольском архиерейском доме обучалось 57 учеников и еще 14 - при Тобольском Знаменском монастыре. В 1743 - 1748 гг. архиерейская школа была преобразована в семинарию, вскоре получившую традиционный состав из 8 классов, причем в первый класс поступало ежегодно по 80 - 100 учеников. В Тюменском областном музее нами был выявлен сборник учебных работ тобольских семинаристов - опыты по стихосложению на латинском и русском языках. Законодательство и многолетняя реальная политика церковных властей по замещению вакантных должностей священников в первую очередь учениками семинарии привела к тому, что в Сибири к средине XIX в. не менее трех четвертей священников имели семинарское образование, а подавляющее большинство преподавателей семинарии окончили духовную академию. Определенные успехи имела к тому времени и сеть низших церковных школ, где могли обучаться крестьяне и горожане. В 1848 г. в Тобольской губернии действовало 52 таких школы с 706 учениками.

Среди податных сословий грамотность была наиболее широко распространена у старообрядцев, несмотря на то, что довольно специфическое, традиционалистское образование в этой среде распространялось обычно подпольным образом. Но старообрядчество на Урале и в Сибири - это особая большая тема. Здесь отметим лишь, что система тайных старообрядческих заимок-скитов играла исключительно важную роль в стихийной вольнонародной колонизации Сибири, ее земледельческом освоении. А неизбежно тесная спайка, взаимовыручка всех членов преследуемых религиозных общин во враждебном окружении способствовала накоплению капитала и буржуазному развитию. Это было интересно прослежено П.Г. Рындзюнским - для московской федосеевской общины, Р.О. Крамми - для выговской поморской, В. И. Байдиным и А.Т. Шашковым - для урало-сибирских часовенных. При этом Р. О. Крамми давно уже провел интересную параллель подобных процессов первоначального накопления капитала с развитием протестантских общин Америки. А в последние годы нам довелось наблюдать, как енисейские староверы, давние знакомые новосибирских археографов, с крушением советского режима быстро попытались возродить интенсивное фермерское хозяйство - и как столь же быстро эти попытки были задавлены постсоветской бюрократией.

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. Сибирские летописи. СПб., 1907. С. 316.
2. Миллер Г. Ф. История Сибири. Т. I, изд. 2. М., 1999. С. 211; Скрынников Р. Г. Сибирская экспедиция Ермака. Новосибирск, 1982. С. 143.
3. Зольникова Н. Д. Традиции православия в Сибири. Конец XVI - XX вв. // Сибирская икона. Омск, 1999. С. 11.
4. Полное собрание русских летописей. Т. 36. Сибирские летописи. Ч. 1. М., 1987. С. 380, 48 - 50, 53, 55 - 56.
5. Там же. С. 69.
6. Тобольский архиерейский дом в XVII веке. Изд. подг. Н. Н. Покровский, Е. К. Ромодановская. Серия «История Сибири. Первоисточники», вып. IV. Новосибирск, 1994. 291 с.
7. Там же. С. 20 - 21, 151 - 159.
8. Там же. С. 178 - 181.
9. Там же. С. 172 - 174.
10. Там же. С. 214.
11. Александров В. А., Покровский Н. Н. Власть и общество. Сибирь в XVII в. Новосибирск, 1991; Покровский Н. Н. Томск. 1648 - 1649. Воеводская власть и земские миры. Новосибирск, 1989.
12. Покровский Н. Н. Материалы по истории магических верований сибиряков XVII - XVIII вв. // Из истории семьи и быта сибирского крестьянства в XVII - начале XX в. Новосибирск, 1975. С. 110 - 130.
13. Тобольский архиерейский дом… С. 175, 176, 177, 182, 217 - 218, 220 - 221.
14. Покровский Н. Н. Сибирское дело о десятильниках // Новые материалы по истории Сибири досоветского периода. Новосибирск, 1986. С. 146 - 189.
15. Манькова И. Л. Монастыри Восточного Урала в XVII - первой четверти XVIII в. Автореферат дисс. канд. ист. наук. Екатеринбург, 1993.
16. Александров В. А. Особенности феодального порядка в Сибири (XVII в.) // Вопросы истории.1973 г., № 8. С.39 - 59.
17. Покровский Н. Н. Неизвестный документ о волнении усть-ницынских крестьян в XVII в. // Сибирские источниковедение и археография. Новосибирск, 1980. С. 178 - 184.
18. Тобольский архиерейский дом… С. 18 - 19, 52 - 53, 71 - 72, 75, 92 - 93, 104 - 105, 107, 109 - 110, 245 - 246.
19. Покровский Н. Н. Новые материалы по истории сибирской культуры конца XVII в. // Проблемы изучения культурного наследия. М., 1985. С. 241 - 242.
20. Литература Тобольского архиерейского дома. Изд. подг.: Е. К. Ромодановская, О. Д. Журавель. Новосибирск, 2001. Серия «История Сибири. Первоисточники». Вып. Х (в печати).
21. Покровский Н. Н. Томск. 1648 - 1649 гг. Воеводская власть и земские миры. Новосибирск, 1989. С. 103.
22. Александров В. А., Покровский Н. Н. Власть и общество. Сибирь в XVII в. Новосибирск, 1991. С. 26 - 27.
23. Булкагов С. В. Настольная книга для священно-церковнослужителей. Ч. II. М., 1913. С. 1395 - 1418.
24. История Сибири с древнейших времен до наших дней. Ред. А. П. Окладников, В. И. Шунков. Т. 2. Л., 1968. С. 323.
25. Покровский Н. Н. Рукописи и старопечатные книги Тюменского областного музея // Археография и источниковедение Сибири. Вып. 1. Новосибирск, 1975. С. 148.
26. Крестьянство Сибири в эпоху феодализма. Т. 2. Новосибирск, 1982. С. 420.

Глава десятая