Игумения Филарета (Калачева)

О генетике И Дарвине, искушениях на государственной границе и о монастырской жизни за рубежом журнал «МВ» беседует с настоятельницей Пюхтицкого Успенского ставропигиального женского монастыря игуменией Филаретой (Калачёвой).

Игумения Филарета (в миру Ксения Викторовна Калачёва) родилась в 1968 году в городе Самаре, где закончила Самарский университет, а 7 июля 1992 года поступила послушницей в Пюхтицкую обитель. Проходила послушания в гостинице, на клиросе, была фотографом монастыря, много лет была старшей келейницей при игуменском доме, выполняла поручения по строительным работам, а также принимала участие в публикации книг по истории обители. 17 ноября 2010 года Указом Его Святейшества Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла была назначена исполняющей обязанности настоятельницы монастыря, а 19 ноября 2011 г. была возведена Его Святейшеством в сан игумении с вручением игуменского жезла.

«Давай я тебе помогу»

Матушка Филарета, каким Вы вспоминаете свой жизненный путь?

О жизненном пути говорить, наверное, еще не пришло время, жизнь моя была вполне обычна и не насыщена особыми событиями. Скорее её можно определить как путь к Церкви. И, наверное, в этом смысле мне во многом было легче, чем другим, потому что я из верующей семьи. Мы родом из Самары, города на Волге. Мама, Наталья Георгиевна, окормлялась у будущего митрополита Иоанна (Снычева), тогда еще архиепископа Куйбышевского и Сызранского. Сама она очень любила монашество, благоговела перед ним, считая его духовной вершиной. Её веру сильно укрепило посещение Киево-Печерской лавры, Верхних и Нижних пещер, где покоятся нетленные мощи множества подвижников благочестия.

Однако одно дело - воспитание ребенка в вере, другое - сознательного человека. Сейчас я понимаю, что долгое время ходила в храм из-за мамы, из уважения к ней. Уже поступив в Самарский государственный университет, старалась посещать раннюю литургию: было очень удобно, к 9 часам утра ты уже свободен и впереди все воскресенье, которое можно потратить на встречи с друзьями, отдых. Мама, наблюдая за мной, конечно, понимала, что сердцем я еще была далека от глубокой, истинной веры, но родители были очень деликатны и, молясь, терпеливо ожидали пробуждения от моей духовной беспечности.

Всё изменилось после личной встречи с владыкой Иоанном (Снычёвым). Произошло это, несомненно, по материнской молитве. Мама должна была прийти в епархию. Увидев, что у нее тяжёлая сумка, предложила ей: «Давай я тебе помогу». И так мы вместе отправились на прием к владыке Иоанну. Я спокойно сидела и дожидалась, когда мама освободится, но неожиданно владыка пригласил меня для беседы. Эта встреча стала судьбоносной.

Как Вы изменились после этой встречи с владыкой?

После этой встречи я поняла, что есть совсем другая жизнь, духовная. Вера по природе и сути своей - дело глубоко личное, и по-настоящему живет она только в сердце каждого человека. И только когда учение Церкви, Её Истина, становится твоей верой, твоим личным опытом и, как следствие, содержанием жизни - только тогда вера эта живет.

И если вглядеться и вдуматься в то, как совершается передача веры от одного человека к другому, станет очевидно, что по-настоящему убеждает и вдохновляет и еще обращает именно личный опыт.

Многое изменилось в мировоззрении, но самое главное - появилось сознательное желание молиться.

Шли годы, продолжалась моя учёба. Как-то, вернувшись после студенческого отпуска, который провела у Черного моря, пришла в собор на службу. После литургии владыка Иоанн произнес проповедь, в которой говорилось о том, как безрассудно тратит человек время, отведенное ему на земную жизнь. Вместо того чтобы заниматься спасением своей бессмертной души, люди лежат на пляже, уподобляясь свиньям, ради получения солнечного загара. Услышав такое, я, конечно, не решилась подойти под благословение...

Дома, рассказав маме об услышанном, предложила: «Давай на следующий год поедем в монастырь, потрудимся там, поможем, получим пользу духовную». Она согласилась, а владыка Иоанн благословил ехать в Пюхтицу.

И как прошла поездка?

Переступила порог калитки монастыря и сразу поняла, что я дома, что место моё здесь. Уезжать не хотелось, но надо было закончить учёбу - оставался один год до окончания университета.

«Возьму я тебя, возьму!»

Какого специалиста потерял мир?

Училась на кафедре эмбриологии и генетики химико-биологического факультета. Дипломную работу защищала по мутогенезу.

Биологию преподавали в рамках дарвинистской эволюционной гипотезы?

К Чарльзу Дарвину, а вернее к его эволюционной теории, всегда было сложное отношение, но это большой труд большого ученого, и к нему надо относиться с уважением. Но не об этом речь. Университетская школа была хорошей, преподаватели замечательные. Я с чувством благодарности вспоминаю о своих учителях. Продуманный учебный план с 3-его по 5 курсы погружал нас в конкретную практическую работу. Научная тема, над которой работала наша группа, была заказана одним из куйбышевских предприятий и носила прикладной характер. Советскую систему образования с нынешней не сравнить. Тогдашний троечник на фоне современных отличников выглядит чуть ли не корифеем науки.

Решение остаться в монастыре, как я понимаю, было неожиданным. Но мама настояла доучиться?

Да, настояла. И не только она, но и владыка, и матушка Варвара, игуменья Пюхтицкого монастыря - все в один голос поставили условие: доучиться. Прекрасно помню, как сестры проводили меня до автобуса. Я доехала до Йыхви, оттуда до Ленинграда, потом самолетом до Самары. И вот удивительное чувство: приехала в свой родной дом, где все близко и знакомо, но все то, что еще вчера было родным, сегодня стало чужим. Мне стало трудно находиться в миру, без обители ощущала себя как росток без плодородной почвы. Мама, видя мое состояние, отпустила на зимние каникулы в Пюхтицу. Тогда мне удалось встретиться с матушкой Варварой и откровенно поговорить о моем желании поступить в монастырь. «Возьму я тебя, возьму, ты учебу оканчивай, получай диплом и приезжай - я тебя возьму!» - успокоила меня матушка.

Получили диплом - и сразу сюда?

Да, сразу поехала. Лето 1992 года, на вокзале в тогда еще Ленинграде выяснилось, что билеты в Эстонию продают только тем, у кого есть эстонская прописка. Спрашиваю в билетной кассе: «Как же нам теперь в Эстонию попасть?» Акассир, женщина, резко ответила: «Никак не попадете!» У меня слезы из глаз потекли. Мама успокаивала. Отправились к владыке Иоанну, уже митрополиту Санкт-Петербургскому и Ладожскому. Он пригласил нас поужинать. Узнав о происшедшем, поразмыслили сказал: «Ну что ж, видимо, нет на то воли Божией... Может, ты на Карповку, в Иоанновский монастырь пойдешь? Или вот в Самаре Иверский монастырь открывается?» Я отвечаю: «Владыка, если вы не благословляете мне быть в Пюхтице, то так и скажите. Но ни в какой другой монастырь я не пойду». Он улыбнулся: «Да испытываю я тебя! А то скажешь потом - отправил меня насильно в Пюхтицу!» А затем спросил: «Что делать-то думаете?» Мы и попросили у него написать справку, что едем в Эстонию с гуманитарной помощью от Санкт- Петербургской епархии. По этой справке и билеты купили, и благополучно границу пересекли.

А Пюхтица, конечно, к этому времени опустела. Поток богомольцев из России по известным причинам иссяк. Было странно видеть обитель безлюдной. И некоторые сестры тоже уехали: из 170 насельниц человек 30, причем это была «рабочая молодежь». Закрытая граница и слухи о новом стиле многих напугали. А враг рода человеческого все эти страхи, разумеется, усилил.

За каменной стеной

А у Вас начались монастырские будни.

Да. На покос поехали уже на следующий день. Косу мне нашли, косить научили, с опытными косцами в ряд поставили. А выезжали на покос рано, в 4 утра, по зорьке косили. Старые сестры красиво косили: синхронный взмах на едином дыхании, сильное впечатление от их духовной и физической силы сохранилось до сих пор.

После закрытия границы Пюхтицкий монастырь пережил нелегкие времена. Обитель осталась без поддержки мужской рабочей силы, без отопления. Матушке игумении Варваре пришлось далеко не просто налаживать жизнь монастыря в новых условиях. Остро встал вопрос о заготовках дров. Помогла горуправа Кохтла-Ярве - нам выделили участок парка, который мы должны были проредить, по принципу из 10 деревьев оставляем пять, другие пять спиливаем для монастыря. Работы было много, но не помню, чтобы сестры унывали. Наоборот, на послушании всегда была атмосфера шуток, подбадривали друг друга. В Пюхтице сестры всегда добросовестно трудились и работы не боялись.

Как в 90-ые годы стало меняться отношение простых эстонцев и вообще Эстонского государства к Пюхтицкому монастырю? Его не воспринимали как «русскую цитадель», «крепость русских»?

Ну, это просто стереотип такой, журналистский шаблон, к сожалению, очень распространенный почему-то в российском обществе. Нет, ничего такого не было и нет - эстонцы искренне любят Пюхтицу. Вот, кстати, к вопросу об ответственности СМИ: какое-нибудь издание запустит материал с такими рассуждениями, и это может очень серьезно испортить отношения между народами. Понятно, что СМИ зачастую вообще «играют» по каким-то своим правилам. После этого вряд ли будешь доверять новостям.

А вот матушка Варвара, судя по вашему монастырскому музею, любила слушать радио...

Да, но надо сделать оговорку: слушала она радиостанцию «Радонеж». Причем у нас в обители это сделать сложно: Успенский собор физически перекрывает радиоволны, идущие с Востока. К нам специалисты приезжали, удивлялись - насколько у нас мощные стены, что они нас даже от радиоволн защищают. Требовалось матушкино терпение, чтобы настраивать приемник и бороться с помехами до конца двухчасовой передачи, мне же, чтобы «наслушаться», хватало 10-15 минут. Хотя стоять у радиоприемника всю передачу и не было необходимости: матушка всё полностью прослушает и подробно нам перескажет.

Меня радует, что Вы о матушке Варваре говорите в настоящем времени.

Это происходит совершенно естественно. Она рядом с нами. Она наша духовная мать. 95 процентов от насельниц-сестер - варваринские, т.е. те, кого принимала в монастырь матушка.

Ко всем без исключения

Расскажите о ней. Главное.

Мне довелось быть ее келейницей в течение 16 лет. Это человек огромного духовного масштаба, подвижник благочестия XX века, именно такие люди олицетворяют собой Церковь. Поражает та любовь и смирение, с которыми она принимала каждого, кто к ней приходил - будь то политик или простая бабушка, плачущая о том, что ее обижает сноха. Матушка всех принимала, главным чаянием её большого материнского сердца было попечение о вверенных ей сестрах и утешение ближних, которые стремились к ней. Люди, искавшие с ней общения, приходили к Богу и оставались в Церкви.

Вот такой какой-нибудь случай вспомните, пожалуйста.

Одно время в Нарве генеральным консулом России был Ефимов Геннадий Константинович. Человек на то время далёкий от Церкви, некрещеный, приехал в Пюхтицу с супругой, чтобы познакомиться с игуменией, монастырем. Много позже его супруга призналась мне: «Вы знаете, я раньше думала, что матушка относится ко мне так по-особому, с почтением, потому что я жена консула. А со временем увидела, что так она относится ко всем без исключения людям!»

Еще была ситуация: у нас в монастыре закончилось церковное вино, служить литургию было не на чем. И к нам из Москвы добродетели отправили целый фургон с кагором. Российскую границу фургон прошел, а на эстонской застрял. Что делать? Тогда Геннадий Константинович помог в этой сложной ситуации: нашел другую машину и сам с сотрудниками генерального консульства перегрузил ящики с вином.Приятно поразило благородство этого человека - никакого упрека в наш адрес, поступок настоящего мужчины. И сделано это было, безусловно, по любви к Матушке Варваре, которая стала его крёстной матерью.

Когда в Пюхтицу вернулся поток богомольцев?

Поток православных богомольцев из самой Прибалтики начался сразу. Из России также приезжают богомольцы, самостоятельно или с группами, организованными деятельными священниками приходов или паломническими службами. Пюхтица, по традиции, всегда гостеприимна.

Один раз отрежь

Как восприняли решение священноначалия о Вашем назначении на место игумении Пюхтицкого монастыря? Какие были первые шаги? Нужно ли было что-то менять в жизни обители?

Матушка игумения Варвара (Трофимова) во время предсмертной болезни написала прошение Святейшему Патриарху Кириллу с просьбой освободить ее от должности по болезни и назначить меня исполняющей обязанности настоятельницы монастыря. Благословение Святейшего Патриарха пришло 17 ноября, за три месяца до кончины нашей матушки. Как восприняли это сестры... Об этом вам лучше спросить самих сестер. Я сестрам искренне благодарна за ту поддержку, любовь и доверие, которые они мне оказали и оказывают по сей день.

Нужно ли было что-то менять в жизни обители?.. Я человек консервативных взглядов, а школа матушки схиигумении Варвары научила нас семь раз отмерить и только потом осторожно отрезать. Есть очень хорошая притча о монахе, который пришел в келью, где ранее жил подвижник, и с молодой горячностью многое там изменил. Ему не понравились ступеньки необычной формы перед кельей, большой гвоздь на стене, который ему мешал, палка, стоящая в углу, и многое другое. А далее жизнь показала, что все, что ему показалось ненужным и бессмысленным, является просто необходимым для жизни в той келье. Оказалось, что палка нужна для того, чтобы отпугивать заползавших змей. И гвоздь на стене был нужен именно тут, так как вода с мокрой от дождя одежды стекала не в келью, а просачивалась наружу. И со временем он все вернул на свои места.

На нашем поколении лежит большая ответственность сохранения традиций, а в нашем монастыре, который не закрывался ни на один день, этот вопрос стоит особенно актуально. Ведь напридумывать и изменить можно все, что угодно, но нам надо сохранить живую преемственность и передать ее другим поколениям. Монастыри всегда являлись хранителями традиций. Этим и живем.

Вот уже имея за плечами пусть и небольшой, но все же опыт управления этим монастырем, как бы объяснили, почему к Пюхтицам в России такое почтительное отношение? Мы часто слышим в женских монастырях, что вы являетесь для них ориентиром, образцом.

Я думаю, ответ довольно прост: у нас сохранилось духовное преемство. Монастырь не закрывался. И эта преемственность чувствуется во всем - у нас всегда были старшие сестры, которые объяснят, как правильно устроить ту или иную сторону монастырской жизни. А в России, к сожалению, монашеская традиция была во многом прервана. И этот пробел еще предстоит уврачевать.

10 лет послушаний

Матушка, теперь хотелось бы перейти к собственно монастырской жизни. Сколько всего на данный момент насельниц в монастыре?

На данный момент в монастыре 111 насельниц: в самой обители подвизаются 105 человек, в Ильинском скиту в Васкнарве - 6. Из них - 27 послушниц, 25 инокинь, 54 монахини, 4 схимонахини.

Надо отметить, что около половины насельниц - это сестры старше 60 лет. С одной стороны, хорошо, что есть достаточное число опытных монахинь, проживших в обители после монашеского пострига более 30 лет, которые хранят живые традиции монастырской жизни и могут передать свой опыт молодым сестрам. С другой стороны, среди молодых людей наблюдается общая тенденция снижения количества желающих «жития иноческого». Это касается всех монастырей, и мы не являемся исключением. Старые монахини скорбят о том, что мало молодых сестер, но в то же время говорят, что Матерь Божия Сама найдет себе «служанок».

Насколько велик сейчас поток желающих поступить в Пюхтицкую обитель? Каковы критерии отбора в трудницы/послушницы?

Всегда есть такие желающие, может быть, не так много, как бы хотелось, но надо всегда помнить, что монашество - это призвание. Господь Сам призывает людей к иноческой жизни. В монастырь идут на труд и на подвиг, не отдыха ради и покоя, а сознательно идут на брань, и это скорее сердце чувствует и подсказывает, а не ум, на который так любят уповать любомудрые любители монастырской жизни. Поэтому в Пюхтице всегда большое значение уделялось и приоритет отдавался практике. Всем девушкам, которые желают поступить в монастырь, всегда предлагается пожить в монастыре, чтобы испытать себя, проверить, не случайным ли и необдуманным оказалось желание подвизаться в обители. Только после того, как человек проверит свои силы, свое сердце, поймет, родная ли для него пюхтицкая семья, решается вопрос о принятии в обитель.

Как принимается решение о постриге - как оценивается готовность послушницы принять на себя ангельский чин? Сколько длится предварительный искус?

Предварительный искус в Пюхтицкой обители по современным меркам длится долго, обычно не менее десяти лет, а зачастую и больше. Постриг в мантию воспринимается всеми сестрами как высокая честь и большая награда. Ведь ожидают этого дня с момента поступления в обитель, для этого и пришли в монастырь - желая принять ангельский чин. Видя успехи послушницы на духовном поприще, наблюдая ее духовный рост, ее поведение - соответствуют ли они нормам монастырской жизни - решается вопрос о постриге той или иной послушницы. После беседы с сестрами и духовником обители подается прошение на имя Святейшего Патриарха, в котором мы ходатайствуем о постриге, прилагая также характеристику на послушницу и ее биографию.

Экскурсии на разных языках

По Вашим наблюдениям, насколько этнические эстонцы тянутся к православной вере?

Здесь будет уместно прибегнуть к статистике. В настоящее время немало эстонцев принимают православие. При этом они очень добросовестно исполняют предписываемые православным верующим правила христианской жизни. У нас среди постоянных прихожан есть местные эстонцы, и среди насельниц монастыря есть сестры-эстонки - монахини и инокини, очень усердно исполняющие свои монастырские послушания.

Насколько обитель сейчас имеет миссионерскую направленность?

Наша Пюхтицкая обитель, подобно другим иноческим обителям западного края, всегда имела миссионерскую направленность. Со дня основания здесь были учреждены и успешно действовали детский приют, богадельня для престарелых, училище для детей бедных родителей, бесплатные лечебница и аптека для бедного местного населения. Нашим предшественницам, первым пюхтицким сестрам, приходилось сочетать строительство общины, ежедневные труды в благотворительных учреждениях, трудоемкие сельскохозяйственные работы и полный монастырский богослужебный круг. Трудами рук своих пюхтицкие сестры всегда кормили себя и паломников.

Круглый год обитель оказывает гостеприимство тысячам паломников, обеспечивая их проживанием и питанием. Обитель посещают и многочисленные группы туристов, школьников, студенческая молодежь, люди самых разных слоев населения из разных стран мира. Сестры проводят для них экскурсии по монастырю на русском, эстонском, английском, французском и латышском языках, знакомя их с историей обители и ее современной жизнью. Туристы заходят в собор и попадают в особый мир - люди вместе молятся, поют, читают. Трудятся тоже вместе, живут совершенно иной жизнью, все необычно. Туристы приезжают для обозрения, а не для молитвы, но и они ощущают здесь благодать и насыщаются пищей духовной. Что-то запало в душу - в другой раз приедут уже более верующими, и жизнь их изменится. Получается, что и это своего рода просветительская деятельность.

Особенно много групп бывает во время школьных каникул, рождественских, пасхальных праздников. В монастырском конференц-зале проводятся концерты детских художественных коллективов, конкурсы юных чтецов и т.п. В летнее время стала ежегодной практикой организация летних лагерей православной молодежи в Ильинском скиту монастыря. Так, в 2015 году обитель принимала группы учащихся воскресной школы храма Преображения Господня г. Кохтла-Ярве, воспитанников детского дома г. Кохтла-Нымме, а также детей из Центра творческих инициатив молодежи Эстонии «Сретение». Основное направление этой работы - социализация подростков, их катехизация и усвоение ими христианских нравственных ценностей.

Монастырем выпущен целый ряд книг по истории обители из «Пюхтицкой серии». Стало доброй традицией проводить в середине декабря международную научно-практическую конференцию «Пюхтицкие Чтения», где видные ученые выступают с интересными докладами по вопросам духовно-нравственного воспитания подростков, что также относится к просветительской деятельности монастыря.

До станции Йыхви

Матушка, какое значение для жизни Пюхтицы имеет сельскохозяйственное подспорье?

В Пюхтице всегда было большое подсобное хозяйство, включающее коров, лошадей, курятник, пчелиную пасеку, сады и огороды. Есть значительный надел земли, которую мы обрабатываем, используя современную технику - трактора, сеялки, комбайны и пр., и где выращиваем зерновые культуры, картофель, овощи, в специально оборудованных теплицах - помидоры, огурцы, баклажаны, перец. Недавно оборудована и современная машинная дойка на ферме. Из молока сестры изготавливают творог, сыр, масло, сметану, кисломолочные изделия. Основные продукты питания производятся в нашем подсобном хозяйстве, и оно имеет важное значение в жизни обители, ведь обитель принимает тысячи паломников в год.

Сама жизнь показала, что без подсобного хозяйства монастырь не смог бы выжить в годы испытаний. Бывали трудные времена, но благодаря подсобному хозяйству сестры хоть и скудно питались, но не голодали.

Какую информацию важно знать паломникам из России?

Все подробности можно узнать на сайте монастыря www.puhtitsa.ee . Думаю, не лишне напомнить, что в обители имеются гостиницы, где паломникам безвозмездно предоставляются место и питание. Можно приехать в составе паломнической группы или самостоятельно - автомобильные трассы в Эстонии очень хорошие. Добраться можно на международном поезде Москва-Таллинн с Ленинградского вокзала до станции Йыхви, затем на местном автобусе 116 маршрута до Куремяэ (25 км). Из С.-Петербурга - на международных автобусах также до станции Йыхви.

Паломники должны заранее позаботиться о загранпаспорте и шенгенской визе. Так что приезжайте, ждем всех желающих на гостеприимной Пюхтицкой земле, освященной Самой Царицей Небесной.

Пюхтицкий монастырь

На протяжении многовекового периода существования монашеских общин продолжаются размышления о том, что такое послушание. Как будто бы всё ясно, однако в каждом отдельном случае возникают вопросы и недоумение. «Послушливую душу любит Господь», — указывает преподобный Силуан Афонский. О том, что такое послушание и всегда ли его правильно понимают монашествующие в современном мире, размышляет настоятельница Пюхтицкого Успенского ставропигиального женского монастыря игумения Филарета (Калачева).

Отcечение воли

«Послушание выше поста и молитвы», — гласит духовная мудрость. Эти слова прозвучали из уст старой монахини, помогать которой нас, молодых тогда еще богомольцев, поставила благочинная монастыря мать Фотина. Слышали мы их впервые, и одна из нас не без насмешки спросила: «Что-то я такого в Евангелии не читала. Где об этом написано?» Монахиня ничего не ответила, а вечером принесла Библию, открыла ее и сказала вопрошавшей: «Читай...» Мы прочли и словно прозрели: И отвечал народу Самуил: неужели всесожжения и жертвы столько же приятны Господу, как послушание гласу Господа? Послушание лучше жертвы и повиновение лучше тука овнов (1 Цар. 15, 22).

Отчего иноческая жизнь строится на краеугольном камне святого послушания? Для православного человека, особенно же и в первую очередь для того, кто дал монашеские обеты, послушание — это прежде всего исполнение воли Божией. Послушание гласу Господа не что иное, как богопознание, без которого невозможно приготовить себя к тому, что ожидает каждого за гранью земного бытия. Скажем также вслед святым отцам: послушание — выражение благочестия. Преподобный Антоний Великий пишет: «Быть благочестивым есть не что иное, как исполнять волю Божию, а это и значит знать Бога». Святые отцы говорят, что воля — это единственное, что действительно принадлежит нам, а всё остальное — дары от Господа Бога. Поэтому отречение от своей воли ценнее многих других добрых дел.
И все-таки: не всем и не всегда бывает до конца понятно важнейшее значение послушания.
Вдумаемся. Вслушаемся. Вникнем.
Послушание.
Непослушание.

Не правда ли, какие привычные, с детства знакомые слова! И, произнося их, мы подчас не задумываемся над многообразием заложенного в них содержания. А ведь если говорить о послушании, то это четыре взаимосвязанных понятия: 1) соответствующая добродетель; 2) дисциплинарно-воспитательный принцип; 3) обязанность или должность; 4) один из методов духовного окормления.
Для людей, накрепко связавших свою жизнь с Церковью, главное здесь — добродетель послушания с ее особенным, только в церковной и тем паче монастырской жизни открывающимся смыслом. Здесь и отсечение своей воли, и безграничное доверие наставнику, скрепляющий и оживотворяющий тончайшие человеческие отношения дух любви. Без нее церковная дисциплина теряет свое спасительное значение, вырождаясь в мирское по духу явление (исполнительность или повиновение). Бывает, что и духовное окормление оказывается неполезным, а то и вредным, если в нем исчезает послушание как добродетель и возникает жесткий наставник, «младостарец», заслоняющий собой весь небосклон веры, в том числе и образ Христа.

Недоверие Богу

Но все-таки что же такое непослушание?
Божественное Откровение говорит о первом акте непослушания. Денница восстал на Бога и увлек за собой часть ангелов, через гордыню отпавших от единства Божественной любви.
Затем грехопадение прародителей. Вспомним, с чего начинается их преслушание? С внутреннего, поначалу непроизвольного, недовольства заповедью, которое проскользнуло в ответе жены на лукавый вопрос змия (ср.: Быт. 3, 2-3). Не ради любви к Богу, не ради преданности Ему соблюдает она заповедь, а только из страха… После этого ответа нашей праматери диавол начинает прямо клеветать на Бога.
Подумаем: кому (Богу или мужу) она оказывает непослушание, вкушая от запретного плода, если заповедь была дана Адаму до ее создания, а от него она уже получила ее в качестве священного предания? Это непослушание Богу через мужа. Так и непослушание в церковных вопросах вышестоящему по иерархии лицу — это непослушание Богу через непослушание тому, кого Он поставил управлять.

Наша праматерь не убеждена в своей правоте, но не уверена ни в Боге, давшем заповедь, ни в муже, передавшем ее. Да и слова змия хотя и не были ею отвергнуты, но и приняты на веру тоже не были как противоречащие тому, что она знала до сих пор. Однако ее сомнение уже само по себе несет в себе некую червоточину, если не сам грех, то, безусловно, зерно греха, ибо содержит недоверие Богу. Не находя для себя опоры, она ищет ее в себе самой и начинает рассматривать древо познания добра и зла как бы «свободным от предрассудков взглядом».

Именно так: непослушание человека начинается с недоверия Богу. Однако одно лишь недоверие не может быть положено в основу жизни. И оно сменяется доверием себе как Богу; сомнение перерастает в безверие. Для такого рода безверия характерно не отрицание бытия Божия, но убеждение, что, даже если Бог и есть, жить следует не по вере, не по заповедям Божиим, а по иному стандарту: по обычаям, своим законам и нравам.

Наши прародители не отрицают бытия Божия, но словно игнорируют его. Жена не обращается к Богу за советом, когда слышит богохульную клевету змия и когда не обнаруживает внешних признаков опасности в древе познания добра и зла. Она не спрашивает ни о чем и своего мужа, сообщившего ей Божию заповедь. Она не отвергает мужа, не заявляет о непризнании его главенствующей роли; Ева просто пренебрегает богоустановленной супружеской иерархией. И он, Богом поставленный главенствовать над женой, иными словами — нести за нее ответственность, вместо того чтобы вразумить и спасти ее, призвать в помощь Бога или хотя бы спросить Его, как следует поступить, он тоже как бы не слышит своего Отца Небесного, не слышит Его заповеди.

Ропот вместо стыда

Первые явные последствия грехопадения, наступают лишь тогда, когда весь человеческий род в лице обоих наших прародителей отпадает от Бога (ср.: Быт. 3, 7). Пока жена сама вкусила плод, ничего еще не произошло катастрофичного, а когда ее в грехе поддержал муж, тогда весь человек пал.
Бог делает один шаг за другим навстречу человеку, предоставляя ему возможности свободного покаяния, но тот лукаво упорствует (ср.: Быт. 3, 8-13).

Адам и Ева мало того что не каются в непослушании, они в нем еще и укореняются! Они уже не просто ослушники по немощи и не всего лишь жертвы соблазна и обмана; теперь они не только пассивно уступают диавольскому соблазну, но усиленно противятся спасающему их Богу, противятся изнутри своего теперь уже падшего существа, потому что познанное ими зло изъязвило и замусорило неистребимый в них образ Божий. Они предпочли закоснеть в своем непослушании, а пусть ложный, но всё же стыд сменился ропотом: Жена, которую Ты мне дал… (Быт. 3, 12). Если святитель Василий Великий говорит об Адаме: «Скоро оказался Адам вне рая, вне блаженной жизни, сделавшись злым не по необходимости, но по безрассудству», то что тогда сказать о Еве? Лишь потом Адам будет страдать и рыдать, но не столько оттого, отмечает преподобный Силуан Афонский, что так пожалел о рае, сколько потому, «что лишился любви Божией, которая ненасытно каждую минуту влечет душу к Богу»1.

Так зародилось и укоренилось в роде человеческом непослушание, богоборческая сущность которого остается на протяжении тысячелетий неизменной, меняются лишь внешние формы его проявления, средства прикрытия и способы оправдания.
Непослушание Каина от родительского отличается по форме и по степени зла. Бог предостерегает Каина о лежащем у дверей грехе (Быт. 4, 6-7), но Каин, вместо того чтобы властвовать над грехом, идет у него на поводу и совершает первое убийство. Корень — всё то же непослушание, потому что любую, самую мощную страсть можно обуздать с Божией помощью — достаточно лишь преклонить свое сердце под иго послушания… Однако Каин делает другой выбор.

Братоубийство тут не только месть из зависти, но еще и богоборческое действие. Авель мешает Каину обустраивать землю изгнания; мешает самим своим существованием, он молчаливо обличает Каина в его богоборчестве. Авель послушливым устремлением своего сердца к Богу напоминает старшему брату об утраченном рае, о том, что единственный смысл их изгнания оттуда — восстановление богоподобного человеческого достоинства через покаяние в ожидании Того, Кто сотрет главу змия (Быт. 3, 15). Он неудобен своему старшему брату, мешает ему в созидании цивилизации, достижения которой должны возместить утраченное блаженство.
Каин — символ мира, который во зле лежит (1 Ин. 5, 19) и во все времена гонит того, кто не от мира сего. Если он и обращается к Богу, то лишь ради мирских же благ, и признает только такую «полезную» религиозность. Богоугодность служения Авеля обличает богопротивность сердечного устроения Каина. В мире Каина нет места Авелю.

Горбатого даже могила
не исправит

На примерах истории Ветхого Завета можно сделать вывод, что духовный крах ожидает всякого, кто пытается построить жизнь на непослушании, или еще ужасней, когда непослушание для людей становится (стало) нормой жизни. С болью в сердце приведу один пример из истории Пюхтицкого монастыря. Игумения Иоанна (Коровникова) назначила некой сестре А. нести послушание уставщицы в Гефсиманском скиту, где проживали престарелые монахини. Та отказалась, сославшись на плохое здоровье. Затем нашлась еще одна причина: в Гефсимании Божественную литургию служили только один раз в неделю, что никак не могло удовлетворить ее духовные потребности. Матушка игумения попросила владыку Иоанна (Булина) поговорить и вразумить сестру А., но и разговор с епископом не пробудил монахиню от безумия непослушания. Вскоре она ушла из обители, долгое время скиталась по миру, но, зная доброе сердечное устроение игумении Иоанны, попросила у нее прощения и вернулась в монастырь. А через некоторое время опять отказ от послушания.

Говорят, горбатого могила исправит, но, увы, не в этом случае. Перед смертью мать А. скрутила судорога, вывернувшая ее тело в неестественную скрюченную позу. Даже смерть не выпрямила мышцы спины, ни рук, ни ног. Хоронить ее пришлось в специально сколоченном ящике, ни в какой гроб уложить ее было невозможно. Только ли непослушание стало причиной столь мучительной кончины? Никто не может однозначно ответить на этот вопрос. Но что-то побуждает нас думать, что грех непослушания, нераскаянный грех, вполне мог привести несчастную мать А. к подобным страданиям.

Служение за святое послушание

В «Символе веры» мы исповедуем Церковь единой, святой, соборной и апостольской. Послушание защищает наше единство в Боге, устанавливает для церковной иерархии строго канонические рамки. Оно приобщает к святости Божией, способствуя освящению и очищению души и тела человека. Послушание обеспечивает соборность (целостность центростремительного единения во Христе2) нашего соработничества с Богом (ср.: 1 Кор. 3, 9); являет собой и хранит иерархический принцип устроения Церкви как Богочеловеческого организма, «от Бога установленного общества человеков, соединенных православною верою, законом Божиим, священноначалием и таинствами»3.

Во избежание устроения церковной жизни в мирском духе Господь предельно ясно задал нам ориентир церковно-иерархического принципа отношений, сказав: Вы знаете, что князья народов господствуют над ними, и вельможи властвуют ими; но между вами да не будет так: а кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою; и кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом; так как Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих (Мф. 20, 25-28). Господь пришел, чтобы послужить, значит, основной признак власти в Церкви — служение за святое послушание. И самый близкий и лучший пример для нас, пюхтицких сестер, — судьба и служение схиигумении Варвары (Трофимовой), управлявшей нашим монастырем сорок три года. Она не хотела покидать Вильнюсский Мариемагдалинский монастырь, свою наставницу, игумению монастыря старицу Нину (Баташеву), к которой была привязана всей душой. Но Святейший Патриарх Алексий II сказал ей: «Будете игуменией за святое послушание», и она отправилась в Пюхтицу. Православный народ нашего Отечества нарек ее Игуменией всея Руси. Это ли не высшая оценка ее трудов? Это ли не признание исполненного ею до конца долга святого послушания?

«Послушание свыше»

Не напрасно, не ради красного словца в церковной среде исполняемые обязанности (от простейших разовых поручений до патриаршего служения) принято называть послушаниями. Высокий смысл послушания в том, что любой труд в Церкви, любое служение направлено к Богу во исполнение Его воли. И важнейшее деятельное послушание — это начальствование любого уровня.
Послушание — процесс встречный. «Господи, воззвах к Тебе, услыши мя, — обращаемся мы к Богу. — Услыши мя, Господи… Вонми гласу моления моего». Мы хотим, чтобы Господь нас слышал и слушал. При этом мы понимаем, что одно из условий быть услышанными Богом — послушание Ему путем исполнения Его заповедей и вверение себя в Его волю, в том числе и через послушание иерархически вышестоящим лицам. Это верно. Однако нельзя упускать из внимания еще такую деталь: Бог, слыша и исполняя наши молитвы, оказывает нам своего рода «послушание свыше».

Господь слушает нас и слышит: готовы ли мы проявить послушание своим ближним, нижестоящим по иерархической лестнице? Как нам порой не хватает способности услышать того, кто взывает «снизу»! Как важно иной раз просто услышать и понять человека.
Чтобы добродетель послушания давала богоугодные плоды, тот, кому по положению оказывается послушание, должен ради Христа опережать своего послушника любовью и смирением, человеколюбиво, но без тени человекоугодия прислушиваясь к нему и, таким образом, давая место действовать Богу.

«Если ты настоятель братии, — пишет Авва Дорофей, — пекись о них с сокрушенным сердцем и снисходительным милосердием, наставляя и обучая их добродетелям делом и словом, а более делом, потому что примеры действительнее слов»4.

Крайности неофита

Для нашего времени характерно сочетание несочетаемого. Не только новообращенные православные христиане, но и новоначальные, взыскующие монастырской жизни, порой совмещают в себе явления несовместимые и, казалось бы, невозможные: они, с одной стороны, проявляют болезненную жажду полного подчинения, ошибочно принимая ее за ревность о послушании, а с другой — безудержное своенравие, чуждое элементарной дисциплины, лукаво истолковываемое как взыскание свободы во Христе.
Крайности человеку всегда трудно преодолевать, особенно если речь идет о крайностях неофита, неизбежных и естественных на определенном этапе. Но когда в новоначальных сочетаются противоположные крайности: желание полного отказа от собственной воли и отсутствие элементарных навыков дисциплины и самоконтроля; когда, казалось бы, жаждут достичь смирения и готовы поливать сухое дерево, а между тем проявляют нескромность, дерзость, несдержанность, сварливость, склочность, тогда возникают серьезные проблемы.

В этой ситуации, как никогда прежде, важно осмыслить понятие послушания как добродетели, обращенной к Богу и осуществляемой ради Него. Отсюда уже становится понятной богоборческая природа непослушания как стремления падшей души «сделаться каким-то отдельным, самостоятельным, первенствующим существом, для которого должно существовать всё прочее». И если послушание со смирением «суть искоренители всех страстей и насадители всяких благ»5, то непослушание с гордыней — с точностью до наоборот.

Как уже говорилось ранее, у слова «послушание» есть несколько значений: это и добродетель, и дисциплинарно-воспитательный принцип, и круг обязанностей, и специфическая форма духовного окормления. Беда современного монашества от путаницы в связи с этой омонимичностью. В особенности это стало актуально четверть века назад, когда мало-помалу начали издаваться книги святых подвижников. Дело, несомненно, благое, и можно только благодарить Бога, что и Священное Писание, и святоотеческое наследие стали общедоступными. Но проблема в том, что возрождение религиозного книгоиздательства с самого начала пошло стихийно, как и многое другое в конце 1980-х годов. Не было (да и не могло быть) организовано какой-либо скоординированной системы, которая обеспечивала бы логичную последовательность просветительской деятельности в области православного книгоиздательства. В результате у многих неофитов образовалась в головах довольно-таки небезопасная каша. Стала не только возможной, но и типичной ситуация, когда c первого взгляда может показаться, что человек, просящийся в монастырь, уже достиг духовных высот и его/ее «просвещенное» состояние осталось лишь формально признать и утвердить постригом в великую схиму, которому, словно по какому-то бюрократическому недоразумению, должны предшествовать предварительные этапы жизни в послушании.

Вспоминается одна молодая и «начитанная» девушка, приехавшая в Пюхтицкую обитель в поиске «постнического жития», которая цитировала на память внушительные фрагменты из преподобного Симеона Нового Богослова. Когда я задала ей вопрос, а знает ли она наизусть какие-нибудь стихотворения А.С. Пушкина, та опешила, словно я осквернила ее слух и оскорбила в самых благочестивых чувствах.

Здесь уместно вспомнить, что святитель Игнатий (Брянчанинов) в книге «Приношение современному монашеству» предостерегает от бессистемного чтения духовной литературы, советуя для начала ограничиться внимательным изучением Нового Завета (текст и святоотеческие толкования). Для этого необходимо еще и жить по заповедям: тогда возникают проблемные ситуации морального выбора, побуждающие увидеть новые аспекты христианской нравственности и глубже усвоить этические понятия, содержащиеся в изучаемом тексте. И только тогда, «положив себе за правило жизни учение и исполнение евангельских заповедей, без увлечения направлениями, доставляемыми разными сочинениями святых отцов, можно начать чтение их для ближайшего и точнейшего ознакомления с монашеским многотрудным, многоболезненным, но и не нерадостным подвигом». Для формирования добродетелей важна постепенность, нарушение которой чревато разрушением духовной жизни. Преподобный Иоанн Лествичник предостерегает от стремления к несвойственным на определенном этапе добродетелям как о дьявольском искушении, которое учит новоначальных преждевременно устремляться к высшим добродетелям, чтобы они «не получили их и в свое время»6.

Ниша в системе

Особенный вред происходит от смешения понятий послушания как формы духовного окормления и послушания как дисциплинарного акта — это понятия близкие и взаимопересекающиеся, но не тождественные. Другая опасность в отождествлении понятий послушания как добродетели и как формы духовного окормления.
Между тем нередко бывает, что новообращенный, вдохновившись чтением аскетической литературы и возревновав о святости, устремляется на поиски духовного окормления по образцу того, что он себе намечтал на основе прочитанного о древнем монашестве. Его фантазии требуют воплощения и приводят его в монастырь, где он надеется отыскать себе опытного руководителя. Но именно эти же фантазии мешают ему как в выборе наставника, так и в окормлении у него, потому что новоиспеченный ревнитель стремится втиснуть его в прокрустово ложе аввы, которого он себе придумал.

И тогда либо он разочаровывается, не находя искомой святости и прозорливости, либо очаровывается, найдя на свою голову наставника, охотно откликающегося на готовность новоначального всецело ему довериться.
Возможен и другой вариант развития событий, когда, разочаровавшись в себе, в наставнике, в современном монашестве и т.д., человек не отпадает от веры, не уходит из монастыря (если принят постриг), но ищет удобную нишу в системе, чтобы, находясь внутри нее, жить по своей воле. Он начинает «подтягивать» под эти свои планы всё, что может найти в

Священном Писании и святоотеческом предании. Когда надо использовать своего ближнего, он прибегает к святотеческим наставлениям об отсечении воли и отказе о какой-либо заботе о себе; когда надо оправдаться перед своей совестью за уклонение от нежелательной нагрузки, неудобных обязанностей или неприятного поручения или же когда не хочется принимать обличения или совет от игумена, тогда вспоминает и о том, что говорится у отцов о разуме и свободе как основных чертах образа Божия в человеке, и о том, что нынче духоносных старцев нет и по послушанию жить невозможно. По сути, это латентное непослушание Богу. Это молчаливый, но осознанный отказ от следования идеалу, от служения добродетели, от ревности идти по тесному крестному пути заповедей Христовых, о которых Сам Господь говорит: И кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня (Мф. 10, 38).

Сквозь «тернии и волчцы»

Нет послушания как дисциплины без послушания как добродетели. Но нет иной возможности стяжания этой добродетели, иначе как путем ее самоотверженного дисциплинарно-воспитательного осуществления. Послушание — это проявление любви. Эту истину мы познаем задолго до вступления в монастырь: еще в своем же младенчестве по личному опыту. Как еще ребенок может выразить свою любовь к родителям? Разумеется, чувства выражаются и в ответной к ним нежности, но выражение деятельной любви ребенка к своим родителям — это послушание (как и со стороны родителей, целенаправленное воспитание в ребенке послушания — проявление именно родительской любви, заботящейся о формировании в нем добродетельной души). Добродетель любви формируется в труде над землей своей души, которая поначалу приносит своему делателю сплошь терния и волчцы (Быт. 3, 18).

Принцип формирования добродетели прост. Если ее нет, надо ее осуществлять, как если бы она была. «Если ты находишь, что в тебе нет любви, а желаешь ее иметь, — наставляет нас преподобный Амвросий Оптинский, — то делай дела любви, хотя сначала и без любви. Господь увидит твое желание и старание и вложит в сердце твое любовь»7. Это касается как высшей добродетели — любви, так и любой другой, и в первую очередь ее первейшего проявления — послушания как дисциплинарно-воспитательного принципа, без которого нет монашеской жизни.

Справка

Игумения Филарета (Калачева), настоятельница Пюхтицкого Успенского ставропигиального женского монастыря (Эстония), родилась 20 марта 1968 г. в Куйбышеве. Крещена в младенчестве в Покровском соборе г. Самары. В 1992 г. окончила биологический факультет Самарского государственного университета по специальности «эмбриолог и генетик». В том же году принята в число сестер Пюхтицкого Успенского женского монастыря. Проходила послушания в гостинице, на клиросе, была фотографом обители, много лет несла послушание старшей келейницы при игуменском доме, выполняла поручения настоятельницы по строительным и ремонтным работам монастыря, принимала участие в публикациях книг по истории Пюхтицкой обители. 7 ноября 1993 г. пострижена в рясофор, 21 марта 2002 г. — в мантию с наречением имени в честь святителя Филарета, митрополита Московского. Решением Священного Синода от 5 октября 2011 г. назначена игуменией Пюхтицкой обители. В сан игумении возведена Святейшим Патриархом Кириллом 19 ноября 2011 г.

Примечания:
1 Софроний (Сахаров), архим. Старец Силуан. Жизнь и поучения. М.: Воскресение; Минск: Университетское, 1991. С. 401.
2 «Представьте себе круг, средина которого называется центром, а прямые линии, идущие от центра к окружности, называются радиусами. Таково естество любви: насколько мы находимся вне и не любим Бога, настолько каждый удален и от ближнего. Если же возлюбим Бога, то сколько приближаемся к Богу любовью к Нему, столько соединяемся любовью и с ближним; и сколько соединяемся с ближним, столько соединяемся с Богом» // Авва Дорофей, прп. Душеполезные поучения. М.: Правило Веры, 1995. С. 105.
3 Филарет Московский, свт. Пространный христианский катихизис Православной Кафолической Восточной Церкви. М.: ИС РПЦ, 2006. С. 61.
4 Авва Дорофей, прп. Душеполезные поучения. М.: Правило Веры, 1995. С. 213-214.
5 Варсонофий Великий и Иоанн Пророк. Руководство к духовной жизни, в ответах на вопрошения учеников. М.: Изд-во Донского монастыря, 1993. С. 166.
6 Иоанн Лествичник, прп. Лествица. М.: Правило Веры, 1999. Степень 4: О блаженном и приснопамятном послушании. С. 125.
7 Амвросий Оптинский, прп. Душеполезные поучения. Изд-во Введенской Оптиной пустыни, 2009. С. 152-153.

Пюхтицкий Успенский ставропигиальный (подчиненный непосредственно Патриарху Русской православной церкви) женский монастырь находится в Эстонии, в местечке Куремяэ, на Журавлиной (Святой или Богородицкой) горе. Монастырю - сто двадцать три года, и в его храмах ни на один день не прекращалось молитвенное служение. В советские времена это была единственная большая (до 160 насельниц) обитель, куда со всех концов огромной страны приезжали паломники. Расцвет монастыря связан с деятельностью схиигумении Варвары (Трофимовой) (1930 - 2011), которая была его настоятельницей сорок три года. Сейчас монастырем управляет игумения Филарета (Калачева), с которой в канун Рождества Христова встретился писатель Александр Нежный.

Все, как прежде: и пять, и пятнадцать, и, кажется, тридцать лет назад, когда я впервые оказался здесь, в игуменском доме. Прежним гулким звоном отмечают уплывающее в вечность время напольные часы; вифлеемской звездой светит у киота лампада; и со стен комнаты прежним строгим взором смотрят с портретов настоятельницы обители на Святой горе. Только портретов теперь не шесть, а семь. Та старица в белом апостольнике с чудесным светлым лицом, всегда сидевшая напротив или рядом за большим овальным столом, четыре года назад ушла из этой жизни - в жизнь вечную. Игумения Варвара (Трофимова) или, как называл ее православный народ, "игумения всея Руси", теперь покоится на монастырском кладбище, неподалеку от овеянного преданиями седой старины древнего дуба. Ее преемница, восьмая пюхтицкая игумения Филарета (Калачева), человек другого поколения, другой судьбы, но неуловимым образом в чем-то напоминающая незабвенную Матушку Варвару.

Может быть, - заметила она, - в том-то и есть одно из выпавших нам главных послушаний: сохранить память о Матушке, об удивительном поколении старых монахинь, олицетворявших духовное благородство, и скромность нравов…

Игумению Филарету я помню еще Ксенией, только что принятой в обитель сероглазой девушкой из Самары, в ту пору наводившую ослепительную - как заведено в монастыре - чистоту в монастырской гостинице, готовившей, кормившей гостей, мывшей посуду и вообще хлопотавшей с раннего утра до позднего вечера. Монастырские послушания - это всегда труд, подчас нелегкий. И Ксении с ее дипломом биологического факультета Самарского государственного университета пришлось трудиться и в гостинице, и на полевых работах, и на скотном дворе… Хозяйство монастыря кормит и сестер обители - а их больше сотни, и паломников, приезжающих поклониться святыням Пюхтицы, помолиться в Успенском храме, у чудотворного образа Успения Божией Матери, обретенного еще в XYI веке и ставшего, по сути, тем зерном, из которого вырос знаменитый на весь мир монастырь.

Уставала, конечно. Но у меня все-таки спортивная подготовка. Плавание…

Ксения поступила в обитель сразу после окончания университета, в 1992-ом, 7 июля, в Рождество Иоанна Предтечи. На следующий день ей дали в руку косу, поучили, как с ней обращаться, и отправили на покос.

- А вы, матушка, раньше косили?

Никогда. За год до этого я все лето провела в обители, вместе с сестрами убирала сено, сушила его. Все вручную - собираешь граблями, потом из трех рядков делаешь один, потом берешь здоровую такую жердь и подсовываешь к стогу - и все надо быстро, слаженно. Со стороны взглянуть - как пчелы. С сестрами так хорошо было трудиться! Ведь монастырский труд - это, прежде всего, некое особое духовное состояние. Без него нет монашеской жизни. Недаром в незапамятные еще времена сказано было, причем именно в монастырях: труд есть молитва. Не будет труда - не будет и монастыря. Это еще Матушка Варвара нам внушала. А она ведь пятьдесят девять лет провела в монастыре - целую жизнь! Ну, в самом деле: где первая школа молитвы? В трудоделании. Косишь, к примеру, траву, и по совету старых монахинь часики прикрепляешь на фартук. Стрелочки идут, десять минут пролетели - за это время успеваешь прочесть примерно 30 молитв Иисусовых или 20 "Богородице Дева, радуйся". Так и следишь и за временем, и за молитвой. Или старшие сестры спрашивают: ты этот тропарь знаешь? Нет. Ну, как же? Давай, будем учить.

Отступление первое

Для тех, замечу я, кто хочет всецело посвятить себя Богу, нелегкий монастырский труд никогда не бывал неодолимым препятствием. Игумения Филарета с особенным чувством вспоминала в связи с этим старых сестер, которые трудились подчас в немыслимо тяжких условиях, валили лес, пилили, кололи дрова, пекли хлеб, пасли коров, ухаживали за лошадьми, да еще, едва прибежав с поля или из леса, спешили в храм: петь на клиросе, читать Псалтирь, молиться… "В колхозе, - заметил я, - тоже трудились сообща". "Нет, - ответила игумения с мягкой своей улыбкой, - в колхоз я бы не пошла". Объясню - если смогу. Важна не только сама работа - но и отношение к ней; не обязанность труда - а его восприятие; не сам пот - а то чувство, с которым проливает его человек. В монастыре мы почти всегда находим неповрежденные отношения человека и мира - и в том числе труд, не придавленный необходимостью и нуждой. Если в миру трудились и трудятся исключительно ради насущного хлеба, то здесь в заработанном хлебе видят благословение Божие. Тебе, Боже, наш пот и наши слезы. Тебе, Иисусе, наши натрудившиеся руки. Тебе, Пресвятая Богородица, наши воздыхания.

- Вы - дитя города. Не уставали?

Уставала, конечно. Все уставали. Но у меня все-таки спортивная подготовка. Плавание… Совсем немного оставалось до кандидата в мастера.

- И тут вы поплыли совсем в другую сторону…

В другую, - улыбнулась игумения. - Я после первого же моего монастырского лета Матушку Варвару просила: возьмите меня! Она отвечала: нет, деточка. Без диплома не приезжай. У меня сердце раскололось…Я и зимой, в каникулы, приезжала и все спрашивала: Матушка, вы меня возьмете? Она сказала: возьму. Я тебя жду и молюсь за тебя. И митрополит Иоанн (Снычев), который сыграл в моем духовном становлении огромную… огромнейшую! роль, он мне тоже говорил: монастырь? Благословляю. Но только после университета. Так я с дипломом и мамой сюда приехала. Мама через три дня со слезами со мной простилась. Я и тогда думала, и сейчас, что это была ее материнская жертва. Тяжко ей было со мной расставаться, хотя выбор мой она как человек православный, церковный, приняла.

- Вас в церковь привела мама?

Да. Не знаю, как бы сложилась моя жизнь без ее участия. Она меня шестилетнюю повела креститься, в Покровский кафедральный собор нашего города - тогда это еще был Куйбышев. Был осенний теплый день, кленовые листья под ногами… Молодой батюшка, отец Иоанн, я его очень запомнила, меня крестил. От его взгляда, его слов, его отношения у меня на всю жизнь осталось ощущение удивительной доброты.

Очень часто бывает: человек крестился, но церковь словно бы проходит мимо него. Вернее, он мимо церкви, лишь иногда переступая ее порог - поставить свечку, перекреститься, поклониться и назад, к своим неотложным делам. А как было у вас? Не случайно же проявилась такая тяга к монашеству…

Отступление второе

Игумении Филарете было бы, наверное, легче ответить, что уже с детских лет она не представляла своей жизни без церкви. В конце концов, если тебя еще в юности с неодолимой силой повлекло в монастырь, то этому должна быть какая-то внятная причина. И отчего бы не объяснить свое монашество благочестием, особенно заметным в детские годы? Как в иных житиях: сторонилась сверстников, игр и шалостей, и куда бы ни шла, ноги сами заворачивали в церковь. В нашем случае, однако, все было не вполне так, что лишь подтверждает неисчислимое разнообразие путей, которыми человек приходит к Богу.

Пюхтицкому монастырю - 123 года. Фото: Татьяна Новикова

Были игры ("Родители в церкви, - вспоминала матушка Филарета, - а рядом стадион "Динамо", зимой снежные горки. Прибегала к концу службы, похожая на сугроб…"), спорт, чтение, учеба. Времени было так мало и так много хотелось успеть, что иногда, чтобы не идти к литургии, она ссылалась на соревнования. Некогда! Церковь подождет, а стартовый выстрел прозвучит вот-вот.

И прозвучал.

В семнадцать лет, в августе, в Преображение, она пошла с мамой в храм. Мама уложила в корзинку яблоки, которые надо было освятить, рука у нее болела, надо было ей помочь. Тогда-то и пережила будущая пюхтицкая игумения событие величайшей важности, которое духовно умудренные люди называют встречей с Богом.

Я даже не могу передать, - сказала матушка Филарета, - что происходит в эти секунды… или минуты? с человеком. Будто Кто-то необъяснимым прикосновением дотронулся до твоего сердца. Это какое-то особое посещение Бога, после которого невозможно не воскликнуть: "верую, Господи и исповедую, яко Ты воистину Христос"! Почему это случилось? Почему со мной? Не знаю… Мама, конечно, хотела, чтобы я чаще бывала в церкви, но давить на меня, принуждать? Избави, Боже. Никто, повторяю, силой меня не тащил, никто мне ничего не доказывал, но с того дня Евангелие стало моей настольной книгой.

Отступление третье

Внешне, между тем, ничего не изменилось: университет, спорт, чтение взахлеб пришедших, наконец, в Россию ее великих писателей и мыслителей, из которых сильнейшее впечатление на нее произвел Иван Ильин. По воскресеньям, правда, теперь не возникало вопроса: идти к литургии или остаться дома.

Идти! Бежать! Лететь! И, может быть, незаметно для нее самой менялся ее взгляд - и на себя, и на окружающий мир. Во всяком случае, после отдыха вернувшись с черноморских берегов, в церкви она услышала проповедь митрополита Иоанна. Владыка говорил о людях, во множестве лежащих на волжских пляжах и с гневом вопрошал: разве можно столько времени тратить впустую в нашей, такой короткой жизни?! Ей стало так стыдно своего шоколадного загара, что она тихонько выбралась из храма и дала себе слово следующим летом потрудиться для Церкви. Отправившись за советом к митрополиту, она встретила у него пюхтицких монахинь, мать Агнию и мать Артемию, тоже волжанок, и получив благословение святителя поехала в Пюхтицу!

Я приехала в конце июня, после сессии. Увидела зеленые купола храма, стену из дикого камня, величественную колокольню, святые врата - и мне показалось, что это врата в другую жизнь. Я до конца лета пробыла, еще и от сентября отхватила, опоздала к началу занятий… Вернулась в Самару, а сердце свое оставила в обители Матери Божией. Мои мысли теперь все были только о Пюхтице. Мне словно бы воздуха перестало хватать, и я знала, что свободно дышать и жить я могу только в монастыре. В Пюхтице. В университете уже было свободное распределение, и после защиты комиссия меня спрашивает: где вы, эмбриолог и генетик, собираетесь работать? Я помялась и сказала: в Эстонии. У них глаза на лоб. Девушка, Ксения Викторовна, да вы что?! Эстония уже независимое государство. Я снова: в Эстонии. Кто-то, наконец, сообразил: замуж, должно быть. Я киваю: да, замуж.

Вряд ли бы поняли...

В 1992-ом году в университете немало удивились вашему выбору. А я спрошу: как в наше непростое время живется православному монастырю в Эстонии? Религия большинства - иная. Да и отношения двух государств - России и Эстонии - не назовешь сейчас безоблачными.

С Божьей помощью хорошо, - не задумываясь, ответила игумения. - Само собой, есть разница в восприятии монастыря. Для кого-то это памятник истории и архитектуры, для других красивый парковый комплекс, где можно погулять с семьей, а для нас, насельниц, обитель - родной дом. Но вообще, Эстония гордится монастырем, считает его национальным достоянием, и власти ее на всех уровнях - от уезда до правительства республики относятся к обители с исключительной доброжелательностью. Это все - наследство Матушки Варвары. Ее настолько здесь уважали, что - к примеру - не сделали ни единого порицания за то, что она вела реставрационные работы без согласования с Департаментом архитектуры. Как! Сделать Матушке Варваре замечание? Это невозможно! Это ее оскорбит! Что же до межгосударственных отношений… Монастырь вне политики. У нас есть обитель на Журавлиной горе, где Хозяйка - Матерь Божия, и есть молитва, с которой мы неустанно обращаемся к Господу.

Отступление четвертое

Пюхтица сразу и навсегда забирает в плен сердце. В самом деле: кого не покорит исполненный внутреннего благородства облик монастыря, соприродный и окружающим его лесам, и такому высокому здесь небу, и смутно виднеющимся вдали холмам? Сестры обители поют кант, слова и музыку которого сами и сочинили: "О, Господи, какое это чудо, какая милость послана с небес, ведь люди на земле живут повсюду, а Матерь Божия собрала нас здесь…"

На Святую гору, в монастырь, приводит призвание.

Таков исчерпывающий ответ на вопрос, над которым размышляют очень многие, - ответ и как бы и отрицание вопроса, потому что суть призвания в том, что оно надпричинно. Оно вкоренено в духовную природу человека, но зачастую может быть невыявленным, неопределившимся и обнаруживающим себя лишь тоской и смутным желанием какой-то другой, более счастливой и гармоничной жизни.

Иным человек становится вовсе не в итоге какой-то пережитой им личной драмы, и интересоваться причинами ухода в монастырь - все равно, что допытываться у поэта, почему он пишет стихи. Призвание к монашеству обладает столь мощной, проникающей в самую сердечную глубину силой, что не услышать, не почувствовать, не повиноваться ему - невозможно. И как бы в иные тяжкие минуты ни манил нас монастырь (или даже пусть только мечта о нем), как бы ни представлялся он нам спасением, путешением и надежным укрытием от житейских бурь - без призвания, без непоколебимого убеждения, что именно тут надобно жить и умереть, непереносимым гнетом ляжет, в конце концов, на плечи монашеское одеяние...

Это так, - кивнула на мои мысли вслух игумения Филарета. - К нам и приходят девушки в поисках иной жизни, жизни с Богом. Господь избирает, призывает и Его зову невозможно противостоять... В миру им трудно дышать - как трудно дышалось когда-то и мне. Но есть и другие... Они идут в обитель легкомыслия ради, за каким-то новым опытом, как бы попробовать: получится? не получится? Какая неверная, какая духовно - безответственная, соблазнительная установка! Ну как, к примеру, можно попробовать выйти замуж?

- Ну, матушка, сейчас это сплошь и рядом…

Что ж в этом хорошего? К монастырской жизни можно присмотреться - приехать богомольцем, пожить в обители, потрудиться с сестрами, и только после этого осознать: по силам тебе монашеская жизнь или она не для тебя. Пробовать нельзя. В монастырь идут на подвиг - так Матушка Варвара нам говорила.

Если решился - иди до конца. Тебе, может быть, трудно, ты устал, у тебя нет сил, - но ты идешь и делаешь, что должно. Ради Христа. Ибо ты здесь - для того, чтобы служить Ему и Пречистой Его Матери. Помните, что говорит Иисус человеку, который хотел сначала проститься с домашними, а уж потом следовать за Ним? "Никто, - сказал Спаситель, - возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад не благонадежен для Царствия Божия". В Самаре был замечательный священник, о. Михаил, по воскресениям устраивавший лекции и отвечавший на вопросы. Он мне говорил: святоотеческую литературу пока не читай. Рано. Подожди. К ней надо быть духовно подготовленным. Читай Евангелие до тех пор, пока не поймешь, что в нем - вся твоя жизнь. А к нам, бывает, просятся девушки, которые считают себя настолько духовно подготовленными, что выше некуда. Как же! Они все "Добротолюбие" прочли, все пять томов, от корки до корки. Горькая, скажу я вам, картина. Совершенно не зная монашеской жизни, потребить столько литературы о ней! Такие девушки - духовно еще младенцы, они в пеленках, а послушать их - за голову поневоле схватишься. Они обо всем уверенно судят, и всякий раз превратно. Их беда - это беда возомнившего о себе ума и чувства превосходства над теми, кто не знает, что потому или иному поводу написал, скажем, Филофей Синайский. Спасаться надо в простоте. Я не говорю, что учиться не надо - Боже, упаси! Но во всем нужна постепенность, о чем всегда говорили святые отцы. Бедные эти девушки. Мне, право, их искренне жаль, но я вынуждена бываю сказать им: нет.

- И многим вы отказали?

Двенадцати. Были женщины с неудавшейся семейной жизнью. Просили: возьмите в монастырь. Но позвольте! У вас же дети маленькие! Да ничего, говорят, в детдоме воспитают. Как это понимать? Что это за монашество и что это за любовь к Богу, если ты так спокойно отрекаешься от собственного дитя? Но тропа в монастырь не зарастет никогда. В любом поколении найдутся, слава Богу, люди, которые всем существом своим захотят монашеской жизни, откликнутся на призыв Божий и пойдут за Христом.

Что ж - вот всплыла правда про кусочек личных сбережений Святейшего Алексия:

"Согласно материалам Арбитражного суда Москвы, на счетах Внешпромбанка, у которого в начале 2016 года была отозвана лицензия, хранились личные сбережения покойного патриарха Московского и Всея Руси Алексия II (Алексея Ридигера). Сейчас на них претендует наследница патриарха — настоятельница московского подворья одного из эстонских монастырей Александра Смирнова (игуменья Филарета), которая была ближайшей сподвижницей Ридигера с середины 1960-х годов.

Игуменья Филарета, настоятельница Московского подворья Свято-Успенского Пюхтицкого женского монастыря (справа), и игуменья Серафима, настоятельница Свято-Иоанновского женского монастыря в Санкт-Петербурге

Согласно судебным материалам (есть в распоряжении «Медузы»), Ридигер составил завещание еще в 1976 году, назначив своей наследницей уроженку Ярославской области Александру Смирнову. Как рассказал «Медузе» источник в РПЦ, Смирнова, в духовной жизни — игуменья Филарета, была ближайшей сподвижницей патриарха, которая провела рядом с ним более 40 лет. Сейчас Филарета — настоятельница московского подворья Пюхтицкого Свято-Успенского ставропигиального (то есть подчиненного непосредственно патриарху) женского монастыря, расположенного в Эстонии.

В своей книге «Игумения. За святое послушание» Филарета (Смирнова) вспоминала, что поступила в Пюхтицкий монастырь в 1956-м, когда ей было 20 лет. А через десять лет, в 1966 году, Филарету и ее сокелейницу отправили на послушание к будущему патриарху — тогда Алексий был архиепископом Таллинским и Эстонским, а также управляющим делами Московской патриархии. «Тогда я стала приезжать в Пюхтицу, сопровождая [Алексия]», — писала игуменья. Интересно, что книга ее была выпущена в 2013 году на деньги крупного попечителя Пюхтицкого монастыря Максима Ликсутова, который с 2012-го возглавляет Департамент транспорта Москвы.

В 2005 году в интервью изданию «Газета» Алексий II рассказывал, что послушание в резиденции патриарха несут монахини из Пюхтицкого Свято-Успенского женского монастыря. «Руководит ими игуменья Филарета, которая свыше 40 лет ведет хозяйство. Она и подбирает домашний персонал», — говорил патриарх. Именно Филарета была первой, кто узнал о смерти Алексия II, — она нашла патриарха мертвым 5 декабря 2008 года.

В суде против Внешпромбанка интересы игуменьи Филареты представляет адвокат Кравцов. Он же представляет на процессе интересы сопредседателя «Союза православных женщин России» Анастасии Оситис. Она познакомилась с игуменьей Филаретой и будущим патриархом еще в 1970-х годах в Эстонии. Анастасия Оситис и ее дочь Ирина Федулова как минимум до 2008 года были акционерами Внешпромбанка. В приемной Оситис от комментариев отказались"

"Арбитражный суд Москвы по ходатайству наследницы покойного патриарха Алексия II Александры Смирновой постановил включить в реестр требований кредиторов «зависшее» во Внешпромбанке наследство на сумму почти 300 млн рублей, следует из материалов суда.

Однако введенная в банке временная администрация установила, что на 21 января 2016 года активы в действительности составляли всего 40,43 млрд рублей при величине обязательств 250,55 млрд рублей, передает РИА «Новости».

Алексий II (Алексей Ридигер), согласно материалам дела, составил завещание на Александру Смирнову еще в 1976 году. Наследство по состоянию на 2009 год состояло из двух долларовых счетов, счета в евро и счета в рублях. Основная сумма хранилась в долларах.

Смирнова обратилась в суд с заявлением о взыскании с банка эквивалента 305,6 млн рублей. Однако, суд счел обоснованным требование лишь на 297,5 млн рублей".
http://vz.ru/news/2016/12/5/847678.html

***
А ведь он не дурак, чтоб все пожертвования и трудовые сбережения хранить в одной корзине и в одной стране. Есть и зарубежные счета.

Своего работодателя-миллионера Филарета при жизни всегда называла "Святейшенький".

А вот нафига хоть ему, хоть его преемнику такие деньги - умом не понять. Патриарх живет "при коммунизме". Пост он занимает пожизненно. Одежда, облачения, коммунальные платежи, еда и транспорт премиум-класса - все у него бесплатно и пожизненно. Своих детей нет (?), дальние родственники и так уже давно и хорошо обеспечены. Ежедневно ему несут все новые дары и конверты. При этом у него совершенно бесконтрольный доступ к любым церковным счетам.

Зачем в такой ситуации многомиллионные и все приумножаемые личные заначки? Это чистейшей прелести чистейший образец. Образец пленения страстью.

И ведь язык, привычно призывающий других жить в скромной бедности и аскезе, не заплетался ни разу...

И снова слушаем о. Всеволода:

«епископ не имеет практически ничего лишнего, он не может ничего передать по наследству, потому что особенно ничего у него нет, он не может ничего передать братьям или сестрам, или кому-нибудь еще в этом роде. У священника обычно есть личное имущество».

Не буду цепляться к слову «лишнее». Возможно, это ошибка при распечатке, и речь идет только о «личном» имуществе епископа.

Увы, и тут о. Всеволод говорит неправду. У епископов РПЦ, как правило, избыток именно личного имущества. Вот я выхожу во дворик своего московского храма и могу пальцем показать дома (в пределах прямой видимости), в которых свои вполне частные квартиры имеют шесть епископов (причем четверо из них - в одном доме).

За известное мне время один из них ушел на покой - и из далекой епархии переехал жить именно в эту московскую квартирку. За это же время двое других моих соседей-архиереев поменяли свои кафедры - и в их московские квартиры отнюдь не въехали те епископы, что были назначены на их бывшие кафедры. Да, никто из этих епископов не является москвичом. Это именно квартиры, приобретенные ими уже в годы их епископского служения.

Обоснование простое: а) мало ли как сложатся мои отношения с патриархией - надо иметь хоть какую-то экономическую независимость от нее; б) негоже епископу жить в московской гостинице, где можно наткнуться на проституток. Что их не устраивает в двух патриархийных гостиницах Москвы («Даниловская» и «Университетская») - не знаю.

Поэтому весьма нередко путь разрастания архиерейской личной недвижимости таков: квартира с епархиальном городе - дом в пригороде - квартирка в Москве - недвижимость заграницей. Все как у людей. Ну, тех из них, кто принадлежит к высшему классу по своим доходам и стандартам потребления.

А ведь надо еще пособить родному человечку. Перечень родственников, которые улучшают свои жилищные условия за свет преосвященного родича, может быть довольно широк.

А бывает совсем интересно: один благочестивый пожилой провинциальный архиерей собирает средства с попов и передает их своей любимой племяннице - ей нужно много денег на то, чтобы делать карьеру поп-певицы в Москве.

Чаплин любит говорить, епископы бездетны, и потому у них нет наследников. Что, по его мнению, означает, что все их имущество не является личным. Что ж, я готов пожить при таком коммунизме: все мне будет приноситься по моему желанию, все будет обслуживаться не за мой счет. Вот только завещать ничего не могу. Машины, шофер, прислуга… Да это же еще вкуснее, чем иметь в сугубо личной собственности: голова ни о чем этом не болит.

Кстати, устрицы, съеденные обычным богачем, тоже не могут быть переданы по наследству. Как и средства, потраченные им на круизный вояж. Или всевозможные услуги. Или машины, купленные им не в последние 2-3 года его жизни. Так что - все это не будем считать предметами роскоши?

Так что возможность что-то завещать вовсе не может быть критерием того, совместимо это с декларируемым аскетизмом, или нет.

Епископы прекрасно умеют переводить даже епархиальную собственность в свою личную. Если при переходе в другую епархию уходящий епископ оставил своему преемнику епархиальный автопарк - это смотрится не как правило, а как чудо.

Они умеют хранить накопляемые ими яйца в разных корзинках.
Как-то наш епископ в заграницах получил поручение патриархии к юбилею отреставрировать свой собор. Поручение ему дали, деньги перечислить забыли. А епархия его и в самом деле была бедненькая. Тогда сей владыка решил обратиться к греческим банкирам. Они с радостью пришли на званый ужин. Но пока владыка произносил длинную речь на тему славяно-эллинской дружбы и всеправославного братства, банкиры потихонечку, молча и низко кланяясь, уходили. Предание гласит, что к концу его речи в зале остался лишь один банкир. Владыка спросил его: «я что-то сказал не так? Почему они ушли?». На что его собеседник ответил: «Владыка, дорогой, вы все сказали замечательно! Те 5-6 миллионов долларов, что вы просите, для нас это в общем-то небольшая сумма, и мы вполне могли бы вам ее дать. Но мы банкиры. Мы знаем, кто и какие деньги держит в наших банках. Поверьте, владыка, ваши московские епископы держат в наших банках такие средства, что просимая вами сумма совершенно ничтожна. Так что просите у своих!».

Замечу также, что официальную зарплату себе епископы, как правило, назначают небольшую - чтобы исключить просьбы подчиненных им сотрудников епуправления о просьбе повысить им их зарплаты (даже патр. Алексий однажды именно так отреагировал на мою просьбу). Мол, не можешь же ты получать больше меня! То, что епископ живет вовсе не на зарплату, выносится при этом за скобки. Соответственно, и все их личные траты они делают не из заработанного ими. Это тот случай, когда «государственная» шерсть в принципе неотличаема от личной. И, значит, приобретаемая ими личная недвижимость - это трата именно церковных денег. Тех денег, которые священники отрывали от своих семей и своих приходов.

Еще один нюанс: драгоценные епископские облачения, копимые архиереем всю жизнь, обычно никем не наследуются. Можно ли на патриархе Кирилле встретить облачения патриарха Алексия? Нет - всё с иголочки (единственное исключение - интронизационное красное облачение, извлекаемое раз в году в день празднования годовщины интронизации).

… По смерти патр. Алексия была создана комиссия по описи его личного имущества. Работы было много (мшелоимство не было чуждо покойному). Все устали. И уже во втором часу ночи вдруг у него под кроватью находят ящик, наполненный панагиями. Все с ужасом смотрят друг на друга: описывать каждую вещицу по отдельности - дело крайне долгое. Тогда владыка Арсений ногой задвигает ящик назад под кровать и говорит секретарю: «Пиши: «ящик с панагиями!»». Этот поступок вл. Арсения я нахожу вполне человеколюбивым.

Но где обещанная публикация дневника патриарха Алексия? Какова судьба его счетов и имуществ? Ти-ши-на.

Свою версию о происхождении около 300 млн руб. (приблизительно $4,7 млн) личных сбережений патриарха Русской православной церкви (РПЦ) Алексия II (Алексей Ридигер), зависших на счетах лишившегося лицензии российского "Внешпромбанка".

Алексий умер в 2008 году, а теперь на деньги покойного претендует игуменья Филарета (Александра Смирнова). Протодиакон отметил, что 37-летний митрополит Алексий познакомился с 30-летней монахиней Филаретой в 1966 году, и она была его экономкой до самой смерти патриарха. В 1976 году Алексий в завещании оставил все свое имущество Филарете.

"Полагаю, имущество тогда было не таким уж и большим: квартира и дача в Москве, плюс аналогичное имущество в Эстонии. Но оно стало быстро расти в годы, когда личное патриаршество Алексия совпало с годами рыночной жизни России. Денег и власти было много. Недвижимость стала совсем иная и иного класса", - написал Кураев.

Он предположил, что Алексий мог забыть о завещании 1976 года, а Филарета не напоминала ему "о его смертности".

Протодиакон предположил, что патриарху неудобно было самому ездить в банки и пополнять свои счета, поэтому он мог выписать доверенность на Филарету, которая благодаря этому узнала о наличии и состоянии некоторых его активов.

"Это еще не значит, что Алексий и в самом деле видел в ней наследницу этих счетов. И я убежден, что знала она не обо всех счетах и не ко всем имела доступ (особенно - к заграничным). Мы знаем, что спустя восемь лет по смерти завещателя на счетах Филареты лишь в одном "Внешпромбанке" оказалось свыше 300 миллионов рублей. Но сколько денег было на этих счетах восемь лет назад и сколько из них Филарета потратила или перевела - мы не знаем", - подчеркнул он.

По мнению Кураева, игуменья поделилась частью активов умершего патриарха с новым главой РПЦ Кириллом.

"Знаю, что у патриарха Кирилла был жесткий разговор с ней сразу после избрания. Если она осталась в Москве - значит, частью унаследованных ею и известных лишь ей патриарших заначек она все же поделилась. А вот внешпромторговские счета, скорее всего, скрыла. Переводить куда-то такие суммы - значило бы засветиться. Да и куда? И зачем? Вот они и лежали (причем проценты в 2008-м были высокие). Филарета просто оформила вступление в наследство, но деньги не забрала", - рассказал он.

"Если бы Филарета получила страховую выплату - она автоматически была бы в реестре кредиторов. Если же она за это судится - значит, ради жалкого миллиончика она по инстанциям не пошла", - подытожил он.