Среди почитаемых икон в нашем храме есть образ священноисповедника Георгия Косова – орловского святого Угодника Божия. Эта икона располагается в нескольких шагах от Святого Распятия, на аналое.
Истинный исповедник веры Христовой протоиерей Георгий Алексеевич Косов родился в 1855г. В Дмитровском уезде Орловской губернии в благочестивой семье сельского священника. Крещен был в честь святого великомученика Георгия Победоносца. С раннего детства образ Небесного покровителя был примером искренней веры и победы над силами зла.
Получив первоначальное домашнее образование, Георгий поступил в Орловскую духовную семинарию. Несколько лет преподавал в земской школе. В 1884г. Сочетался браком с благочестивой девицей простого звания, сиротой. Был рукоположен во священника и назначен на беднейший приход – село Спас-Чекряк Болховского уезда. Бедственное положение и отсутствие веры у прихожан испугали молодого батюшку. От безысходности он хотел даже покинуть приход и за духовным советом обратился к старцу Амвросию Оптинскому. Слова старца были грозными и требовательными: «Ты, иерей, задумал приход бросить?! Храм, вишь, у него стар, заваливается. А ты строй новый, да большой и теплый, да полы чтоб в нем были деревянными: больных привозить будут. Ступай, иерей, домой, да дурь-то из головы выкинь!»
С великим недоумением были восприняты эти слова. Но силой послушания заставил себя повиноваться данному совету, и сомнения отступили. С великим усердием совершал батюшка Богослужения в стареньком храме. К нему стали стремиться не только жители приходского села, но приходить и из других мест. Как-то сразу получалось у о.Георгия понять духовное состояние человека, распознать болезнь, подобрать необходимые средства к исцелению. Люди стали проявлять к нему благодарность и почитание. Особо торжественные богослужения проходили в день празднования Казанской иконы Божией Матери. В никому не известное ранее село стекались сотни богомольцев. Для паломников был выстроен страннический дом. Устроен свой кирпичный завод. И, наконец, началось строительство церкви.
В 1905г. был освящен красавец трехпрестольный храм с главным престолом во имя Преображения Господня. Не имея средств и уповая только на милость Господа, о.Георгий превратил ранее захудалое селение в место Божией Славы.
22 октября (4 ноября по новому стилю) 1903г. в день празднования Казанской иконы Божией Матери состоялось открытие второклассной школы, таковой не было еще даже в уезде. Устроены были больница для бедных, приют для девочек-сирот на 150 мест, несколько школ. О.Георгия стали почитать благодетелем всего Болховского уезда. За благословением и помощью к нему ехали со всех концов Орловской губернии.
Высоко чтил подвижника святой Иоанн Кронштадский. События революции 1917г. круто изменили жизнь всего народа. Батюшка себя поручил Промыслу Божиему, а свою паству как мог поддерживал и утешал. Его не раз арестовывали и помещали в тюрьму. Но всенародная любовь останавливала представителей власти от немедленной расправы. Милость Божия хранила угодника среди разбушевавшегося мятежа. Но жизненные невзгоды и неустанные пасторские труды ухудшали здоровье священника. Незадолго до кончины батюшка говорил: «Все. Оставляю вас. Надейтесь теперь на Бога. А ко мне с вашими бедами приходите на могилку, как к живому. Как и прежде буду за вас молиться и помогать». Умер подвижник 26 августа 1928г. Нескончаемым потоком шли люди проститься с любимым пастырем.
Похоронен он был у алтаря выстроенной им церкви. На его могилу и к явленному незадолго до смерти источнику «не зарастала тропа» даже в годы самых лютых гонений. Люди испытывали помощь от молитв к о.Георгию, оказывались свидетелями чудес по его предстательству.
В августе 2000г. на юбилейном Архиерейском Соборе Георгий Косов был канонизирован в чине священноисповедника. Орловское духовенство обрело святые мощи Георгия Косова в день памяти святого великомученика Георгия Победоносца 9 декабря и день этот стал днем памяти священноисповедника Георгия Косова.

Подготовила Татьяна Гурьянова

Священноисповедник протоиерей Георгий Коссов
Пастырю добрый Бога в сердце смирением стяжавый
/ Орловския земли предивное украшение.
/ Послушанием, терпением страхования преодолевый,
/ на месте пусте храм и школу создавый.
/ Любовью Христовой всех согревая,
/ силою благодати бесы изгоняя,
/ явлением мощей твоих нас ободряя,
/ святой праведный отче Георгие,
/ молись Пресвятой Троице спастися душам нашим.

26 августа / 8 сентября Православная Церковь отмечает память святого Георгия исповедника, пресвитера. Деревня Чекряк Болоховского района Орловской области считалась раньше одним из самых глухих уголков уезда. При царевне Софии Алексеевне (1657-1704) в ней построили Спасо-Преображенскую церковь. Деревня стала называться Спас-Чекряк. Священники здесь не уживались: вопиющая бедность, поголовная неграмотность, безразличие к храму. В конце XIX века сюда приехал новый приходской священник Георгий Коссов. Позднее он вспоминал: «… когда я сюда приехал, меня оторопь взяла - что мне тут делать? Жить не в чем, служить не в чем… Священник я в то время был молодой, неопытный, к тому и здоровьем был очень слаб, кровью кашлял. Матушка моя была сирота бедная, без всякого приданого. Поддержки, стало быть, ни оттуда ни отсюда не было, а на руках у меня были младшие братья. Оставалось бежать. Так я и замыслил.»

Н адеясь, что его отъезд не встретит возражений, о. Георгий направился в Оптину пустынь к старцу Амвросию. Приехав молодой священник скромно стал ждать, когда старец освободиться. Но тот прошел сквозь толпу богомольцев прямо к нему: «Ты, иерей, что там такое задумал? Приход бросать?! Храм, вишь, у него стар, заваливаться стал. А ты строй новый, да большой, каменный, да теплый, да полы в нем чтоб были деревянные: больных привозить будут, так им чтоб тепло было. Ступай, иерей, домой, ступай, да дурь-то из головы выкинь! Помни: храм-то строй, как я тебе сказываю. Ступай, иерей. Бог тебя благословит!»

В ернулся отец Георгий в Спас-Чекряк: «Напала на меня тоска неотвязная. Молиться хочу - молитва на ум нейдет. С людьми, с женой даже не разговариваю. Задумываться стал. И стал я слышать и ночью и днем - больше ночью - какие-то страшные голоса: «Уходи, - говорят, - скорей! Мы тебя совсем со свету сживем!..» Галлюцинации, должно быть... Я в ужасе, едва не мешаясь рассудком от перенесенных страхов, опять кинулся к отцу Амвросию. Отец Амвросий, как увидел меня, да прямо, ни чего у меня не расспрашивая, и говорит мне:

Ну, чего испугался иерей? Он один, а вас двое!

Как же это так, - говорю, - батюшка?

Христос Бог, да ты - вот и выходит - двое! а враг-то - он один. Ступай, - говорит, - домой, ничего вперед не бойся; да храм-то, храм-то большой каменный, да чтоб теплый, не забудь строить! Бог тебя благословит!

С тем я и ушел. Прихожу домой; с сердца точно гора свалилась. И отпали от меня все страхования. Стал я тут и Богу молиться … в одиночку, в пустом храме канон Ей [Царице Небесной] читать… Смотрю: так через недельку-другую - один пришел в церковь, стал себе в уголок да со мной Богу вместе молится; там другой, третий, а тут помер батюшка отец Амвросий, народ его весь начал к Чекряку прибиваться: советов от меня да утешений ищут: без отца Амвросия-то жутко стало жить на своей вольной волюшке...».

«Я без батюшки о. Егора теперь ничего не делаю, - говорил один из простых русских людей, приходивших к подвижнику, Антоныч, - Да и как делать-то? Как оберечь себя по нашим временам от человеческого коварства? Теперь и в своей семье, и то смотри в оба – в сыне ли, в дочери ли – не то друг, не то враг сидит. О посторонних уже и говорить нечего: у тех одно в голове – как бы тебя оболванить, дураком поставить да ободрать как липку. Вот такие-то, как о. Егор, нам грешным, только и спасенье: придешь к нему, душу свою окаянную выложишь, совета спросишь и уедешь от него – на сердце-то легко, легко!»

В ысоко чтил подвижника святой Иоанн Кронштадтский и выговаривал орловским паломникам, зачем они ездят к нему, когда у них есть такой святой батюшка, заслуживший своей богоугодной жизнью любовь у Господа.

А построил-то батюшка Георгий столько всего… В селе устроили с помошью местных крестьян кирпичный заводик. Хозспособом на специально купленной священником лесной даче готовился лес, а из него двери, окна, парты. В 1893 году была открыта и освящена церковно-приходская школа. «… мы не знаем примеров, среди духовенства их, кажется, и вовсе нет, чтобы одно лицо строило здание для церковно-приходской школы, стоящее до 8 тысяч рублей», - говорил свящ. М. Козмодамианский. [Для сравнения цитата: «В 1870 году в Баку добывалось нефти только на несколько тысяч рублей; в конце XIX века русская нефть наводнила Европу и Азию; в Баку были основаны колоссальные заводы» «…торговый оборот всемирного рынка в конце XIX века был равен 33,5 млрд. руб.»]

Н о батюшка не был «бизнесменом». Господу было угодно, чтобы все это было построено.

В от еще рассказ одного из очевидцев: «Есть у нас в Болохове купец богатый. Народу он на своем веку обидел без конца. Своим родным и тем не давал пощады: только попадись - давил да гнул, кого попадя… Под старость богомолен стал: жертвователем заделался… Поехал к батюшке [Георгию] наш богатей да и говорит ему: «… пожалуйте от меня на построение храма 20 тысяч…». А батюшка ему: «Храмы Бог строит, а мы, люди, у Него приказчики. По-людскому, по-приказничьему, спасибо тебе на жертве, ну, а Хозяин твоих денег брать не велит.» - «Как так?» - «Да очень просто: деньги ваши больно человеческими слезами подмочены, а такие Богу неугодны… Не возьму от тебя и миллиона; возьму, когда ублаготворишь тобой обиженных»… Ведь привел в совесть богатея-то нашего: теперь всех своих родных, кого обидел, на ноги ставит… Сторонних, им обиженных, и тех разыскивает, чтобы обиды свои выправить…»

В селе были также построены странноприимный дом, больница, при школе – приют для девочек-сирот и крестьянских детей.

«Д евочки очень хорошие, но несчастные, - го¬ворил батюшка Георгий, - Все они безродные. Есть и благо¬родные среди них, а ведь все равно кинутые. По-смотришь на такую девчушку, жалко станет, и подберешь ее. А коли взял, нужно заботиться. Вырастают - выходят замуж или, если захотят, в монастырь. Девушки и хорошие, и красивые выра¬стают, от женихов отбоя нет». Когда девочке ис¬полнялось 14 лет, батюшка заказывал кованый сундук и все годы до выхода из приюта «набивал его добром» - будущим приданым. «Вот какой рай устроил Батюшка сиротам крестьянским! Нигде этого нет!» - говорили в народе.

И з построенного отцом Георгием мало что сохранилось теперь. Но, кроме примера своей жизни, батюшка оставил нам духовное наследие. Вот, например, его слова, которые очень актуальны и в наши дни: «Сила Божия в немощи нашей совершается. Пока человек рассчитывает на свои силы, до тех пор нет проявления споспешествую¬щей силы Божией. А вот оставили тебя твои силы, ближние твои отступили от тебя, нет спасающе¬го: тут-то и возопи с верой и смирением! А Бог-то, Он тут как тут. Скор и внезапен Он, Милосердный, на помощь всем, призывающим Его во истине. Кажется: вот, вот затоптали человека люди и обстоятельства; а он возопил к Богу из глубины душевной, и вот - где топтавшие!?.»

П оследние годы жизни отца Георгия были скорбными. Арестовали и сослали его дочь и зятя-священника. Батюшку Георгия неоднократно арестовывали по подозрению в укрывательстве церковных ценностей и обыскивали, но, не имея улик и опасаясь его широкой популярности, отпускали.

О тец Георгий умер в 1928 году и был похоронен у алтаря построенной им Спасо-Преображенской церкви.

Ч естные мощи священноисповедника Георгия Коссова находятся в Ахтырском соборе. Рака с мощами священноисповедника Георгия Коссова, доставленная в Орел 30 января 2010 г., с 8 февраля пребывает в Ахтырском кафедральном соборе Орла.

Л итература Священноисповедник Георгий Косов. Житие. Акафист. СПб., Агат. 2004 г.

Нилус С.А. Великое в малом. М., Издательство Сретенского монастыря. 1999 г. Русь Святая. Календарь на 2003 год с житиями святых и подвижников благочестия XX столетия. М. Благо, 2002.

М атериалы сайтов http://ahtir-orel.orthodox.ru, http://ricolor.org, http://www.oryol.ru.

После посещения Троицкого Оптина монастыря, мы посетили места, связанные с молитвой и подвигом подвижника благочестия этих краев отца Георгия Косова. Здесь на беднейшем приходе Орловской епархии – селении Спас-Чекряк Болховского уезда служил этот подвижник.

На могиле священноисповедника Георгия Коссова

Название «Спас-Чекряк» соединяет татарское имя означающее «непроходимое урочище», и посвящение сельского храма Преображению Господню. По древнему преданию, стояло там языческое капище, а первая христианская церковь, построенная на его месте, ушла под землю. Самое раннее упоминание о селе встречается в 1647 году, когда Русь только преодолела разорение Смуты. Тогда уже здесь была Спасо-Преображенская церковь.

Отец Георгий, попав в полузаброшенные село с 14 дворами, был глубоко опечален и решил обратиться за советом с старцу Амвросию из Оптиной пустыни, на что старец ответил отцу Георгию: «Ты иерей, что такое задумал? Приход бросать? А ты знаешь, кто иереев то ставит? А ты бросать?! Храм, вишь, у него стар, заваливаться стал. А ты строй новый, да большой, да каменный, да теплый, да полы в нем чтобы были деревянные: больных привозить будут, так чтоб тепло было. Ступай, иерей, домой, ступай, да дурь-то из головы выкинь! Помни: храм-то, храм-то строй, как я тебе сказываю Ступай, иерей, Бог тебя благословит!»

Икона священноисповедника Георгия Коссова

Устами старца вещал сам Господь. Проявилась сила молитвы Преп. Амвросия. О. Георгию показалось, что у него гора свалилась с плеч. Свое служение в церкви продолжил он с радостью. Сияние его веры, необыкновенное усердие священника стали привлекать в храм прихожан. Угодник Божий быстро стал известен за пределами Болховского края, по словам Писания: «Тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела и прославят отца вашего, иже на небесах» (Матф. 5, 16).

Один из домиков, которые обустраивал отец Георгий

Народ во множестве стекался в Спас-Чекряк, благоговейно внимал словам пастыря, который благодетельствовал и малым, и великим, всех принимал с радостью, как родных. Толпы сопровождали о. Георгия. Люди ловили его участливые улыбки, заботливый взор. Они ощущали, что здесь их объединяет искренняя любовь и отеческое попечение пастыря. Многих дивный пастырь обратил на путь добра. Его слово ярко напоминало о часе смертном, и человек не мог не проникнуться упованием на вечное блаженство и страхом погибели нераскаянных грешников .

Со всех сторон шли к батюшке за советом люди разных званий и состояния, пола и возраста. Приезжие не только получали кров: батюшка приходил к ним, отвечал на множество вопросов, вместе они вкушали трапезу. Те, кто не находили места в странноприимном доме, ночевали прямо на телегах или под ними, и здесь о. Георгий проведывал их. Кто искал духовного утешения, кто – наставления, как вести жизнь, кто просил благословения для устройства домашних дел. Замечательны были его практические советы по хозяйству. При этом о. Георгий напоминал, чтобы в земных временных заботах не забыли настоящую цель жизни человека.

Источник свящисп. Георгия Коссова в Спас-Чекряке

Попечительность и любовь его изумляли всех. Бывало, люди не понимали, зачем к священнику обращаются по пустякам, к примеру, о болезнях и пропажах скотины, кур. А он подсказывал, как избавиться от напасти – например, покурить ладаном, возжечь свечу, и потом пояснял, что у этого человека и такие заботы не мелочные – все в мире имеет свою цену и свои последствия. Не было вопроса, на который бы он не отвечал с добротой и сердечным участием. В народе считали – если батюшка помолится, Господь обязательно исполнит его прошение. В газетах того времени писали, что в Болхове «без совета, благословения батюшки редко кто женится, выходит замуж, или открывает какое-либо предприятие. Его посредничества ищут люди, у которых расстроилась или разбита семейная жизнь, к нему обращаются больные, одержимые различными недугами, как-то: припадками, алкоголизмом и т.п.».

У святого источника в Спас-Чекряка

О. Георгий ничего не приписывал себе, а только вразумившему его Господу, отличался истинным христианским смирением, всегда называл себя многогрешным: «Господь и через недостойных священников помогает по вере». Он умел показать немощи человеческие, научить, как избавляться от вражеских искушений. Бывало, заговорит с человеком о. Георгий и после нескольких слов разрешит все недоумения, умиротворит и утешит. За богоугодные дела, смирение, чистое сердце Господь наградил о. Георгия даром прозорливости. Господь внимал молитвам праведника, открывал ему сердца людей, и тот как бы читал в них все сокровенные мысли и желания.

У святого источника

Дар прозрения проявлялся в нем дивным образом: например, о. Георгий открывал многие подробности жизни приходящих к нему, знал содержание нераспечатанных писем. Сергею Нилусу о. Георгий не дал благословения на продажу имения бельгийской акционерной компании, которая хотела на этом месте устроить кирпичный завод. Как показало время, сделка оказалась авантюрой, что провидел о. Георгий. «Тайна моей души читалась им, как в открытой книге, и речь простая, исполненная теплоты и ласковой задушевности, лилась целительным бальзамом, врачуя незажившие раны, бодря мою усталую душу», – свидетельствовал писатель. В духовных беседах облегчая горе, о. Георгий наставлял выбрать спасительный путь. И трепетно благодарил Всеблагого за то, что Он сподобил утереть слезы на глазах несчастных.

По данной благодати Божией о. Георгий возложил на себя тяжелый подвиг исцелений душ и телес страждущих, умолял Господа изменить суд над грешниками за их раскаяние. Почти каждый день к нему привозили больных, в том числе бесноватых, которые ужасно мучились, неистовствовали, кричали, особенно во время Херувимской, иногда повергались к ногам священника, иной раз их не могли занести в церковь. И батюшка молился, окроплял Святой водой, благодатной силой усмирял беса и помогал завести человека в храм.

Святой источник отца Георгия Коссова

Иногда он прямо на улице, на телегах причащал и исцелял больных. Сам о. Георгий особенно благоговейно относился к причастию, строго соблюдал посты. Он исцелял кровоточивых и страдающих пьянством, по его молитвам исчезали опухоли, спадала лихорадка. Были случаи, когда люди поднимались буквально со смертного ложа. Не раз к батюшке подносили расслабленных, а из Спас-Чекряка они шли бодро, на своих ногах. Для тяжко страждущих подвижник открыл в Спас-Чекряке больницу. Ежедневно он в ней совершал «обходы», излечивал тех, кого родные уже не чаяли увидеть здоровыми. В Спас-Чекряке помогала больным и вода из святого колодца, которой обязательно запасались все паломники. Колодец под деревянной крышей находился в «ровочке» – неглубокой балке, где протекал ручей. Одну женщину о. Георгий вылечил от «трясучей болезни» и благословил каждый день читать покаянные молитвы и пить святую воду. О. Георгий призывал не отказываться и от врачебной помощи – верить докторам, соглашаться на операции.

После омовения в святом источнике

Чудные плоды благоустроения появились в Спас-Чекряке с первого же года служения о. Георгия. Хозяйственную деятельность батюшка начал с того, что устроил небольшой кирпичный завод. На нем работали прихожане. Для приезжих был выстроен из собственного кирпича страннический дом – подобие гостиницы.

Еще в 1885 г., при отсутствии подходящего здания, о. Георгий обучал 50 мальчиков в доме, снимаемом им под школу. Затем священник приобрел этот дом и устроил в нем школу грамотности, преподавал в ней Закон Божий и светские дисциплины. В 1894 г. в Спас-Чекряке была построена кирпичная одноклассная церковно-приходская школа на участке земли, пожертвованном им же и госпожой Всеволожской. На следующий год Орловский епархиальный училищный совет решил открыть в селе первую в епархии второклассную церковно-приходскую школу, по его ходатайству из средств Училищного совета при Святейшем Синоде было выделено 1600 руб. Основные расходы - 5500 руб., взял на себя о. Георгий, выделивший также десятину земли. Кирпич использовался с собственного завода, лес – со специально приобретенной лесной дачи. В дальнейшем батюшка постоянно жертвовал значительные деньги на ремонт и оборудование (в 1901 г. - 2600 руб., Училищный совет выделил 400 руб.).

Цветы Спас-Чекряковского леса

22 октября 1896 г., в день празднования Казанской иконы Божией Матери, Болховский соборный протоиерей о. Димитрий Руднев освятил новое здание второклассной школы, равной которой не было даже в уезде. Один из инспекторов писал: «Чарующее впечатление произвела на меня эта школа своим устройством, расположением и обстановкой». Кирпичное здание длиной около 26 м. и высотой более 3,5 м. имело пять больших комнат: два класса для младших и старших детей, комнаты для двух учительниц, мастерскую и раздевальню. На всенародный праздник приехали духовенство, представители губернских и уездных властей, духовные дети о. Георгия. Гости и новые питомцы школы молились перед школьными иконами Св. Александра Невского, Св. Владимира, покровителей славянской письменности святых Кирилла и Мефодия. Крестьянские дети, закончившие одноклассные школы, поступали в новую второклассную, чтобы стать кандидатами на звание сельского учителя. В первый год их записалось 20 человек, в образцовую школу грамоты – 129 человек.

Сбор земляники в Спас-Чекряковском лесу

Букет только что собранной земляники

О. Георгий в школе для мальчиков устроил интернат на 80 человек (всего училось примерно 130), библиотеку на 500 книг, две мастерские: слесарно-токарную и столярную, образцовую пасеку на 30 ульев (на пчеловодческой выставке в Болхове была получена почетная грамота); купил землю при школе и развел на ней огороды и фруктовый сад из 400 деревьев. Для обучения батюшка, следивший за достижениями науки, купил даже электрическую машину.

Поляна с земляникой

Второклассная школа в Близне, рядом со Спас-Чекряком, которой заведовал батюшка Георгий, стала образцовой. В дальних деревнях прихода им были организованы еще несколько церковно-приходских школ: в деревнях Сиголаево (1898). Шпилево (1898) и Меркулове, в которых о. Георгий был попечителем и законоучителем. На обучение крестьян шли доходы двух-трех имений. В 1902 г. были возведены новые кирпичные школьные здания.

Сбор земляники в Спас-Чекряковском лесу закончен

К 1903 г. был построен приют для девочек – невиданное дотоле место спасения сироток со всей России. Когда отец Георгий приступал к его устройству, люди сомневались, что может осуществиться затея религиозно-нравственного просвещения сирот. На это о. Георгий отвечал:

У меня вся надежда только на Бога: когда хочешь сделать что-либо доброе и просишь помощи Божией, то всегда ее получаешь: если Бог поможет выстроить приют, то поможет и устроить его по-христиански; Господь пошлет добрых людей и для заведования, и для служения сиротам, и для пожертвований; все в руках Божиих, надо только молиться и просить Его. Он все пошлет и все устроит.

О. Георгий так объяснял богоугодность этого нового для русского села дела:

Мое мнение, что все приюты и воспитательные дома следовало бы непременно устраивать в деревнях, а не в городах, здесь воздух чище, простору больше, содержание дешевле, словом, те же самые средства на приют принесли бы большую пользу детям, а устройство таковых обогатило бы села и деревни, давая хороший заработок соседним крестьянам, кому работой, кому доставкой провизии, не говоря уже о нравственном влиянии на них.

Когда я был сельским учителем, мне всегда приходила мысль, что 30-40 лет назад, когда впервые начали обучать крестьян грамоте и не ввели всеобщего обучения, тогда следовало начать обучение с девочек, а не с мальчиков. Выйдя замуж, они сами стали бы учить грамоте своих детей, особенно мальчиков. И дети, побыв два-три года в школе, встретили бы дома грамотную мать, появились бы и книжки в избе, и они не забывали бы так скоро то, чему учили их в школе, скорей бы поняли пользу школ; тогда крестьяне сами бы содействовали открытию школ, и быть может, теперь вся Россия была бы уже грамотная. Точно такого же я мнения относительно воспитания. Надо воспитывать девочек - будущих женщин - в религии и доброй нравственности, чтобы они, сделавшись матерями, могли бы сами в таком же духе вести детей.

Случалось так, что иные поступали вопреки благословению батюшки или обращались к самозванным «целителям». Так, одна женщина из любопытства пошла на встречу со «знаменитым» колдуном. И хотя она отказалась принимать наговоренную им воду, но несчастия стали преследовать и ее, и ее семью. И освободиться от искушения они смогли только с помощью молитв батюшки, который строго увещевал: «Будешь знать, как смотреть на нечестивого!»

В комнате у батюшки отца Василия в Болхове

Всегда оказывались удачны благословленные им браки. Пару вдовцов о. Георгий наставил жениться не текущим, а следующим мясоедом. Те же поторопились со свадьбой и, приехав с венчания, застали вместо своего дома одни головешки. Некая женщина из Омска не получила благословения на предстоявший, казалось бы, счастливый брак. Не послушав о. Георгия, она обвенчалась, и муж через два месяца утонул. Другая же пара – Василий и Анна Фокины – прожили счастливую жизнь по благословению батюшки, при том, что Анна имела двоих детей от первого брака и была старше на 17 лет. Заботясь о чистоте нравов, о. Георгий стремился рассказать о святости брачного союза, необходимости перед таким серьезнейшим шагом получше узнать жениху и невесте будущих родственников, состояние их хозяйства.

В комнате у батюшки

Люди приходили, чтобы удостовериться в подлинности происходящих в Спас-Чекряке чудес. Так же чудно было и зримое преображение тамошнего края усилиями великого благоустроителя Орловской земли, который из нищеты воздвиг рукотворные памятники славы Господней, не имея на то ни средств, ни надлежащих условий. И здесь руководила им горячая любовь к дому Божию. «Сила Божия в немощи нашей совершается, – говорил батюшка. Пока человек рассчитывает на свои силы, до тех пор нет проявления споспешествующей силы Божией. А вот оставили тебя твои силы, ближние твои отступили от тебя, нет спасающего: тут-то и возопи с верой и смирением!»

Молитвенный уголок отца Василия Ермакова

Осенью 1918 г. красноармейцы приехали за батюшкой в Спас-Чекряк, чтобы забрать его в тюрьму. Но увидев его необыкновенную кротость, смирение и любвеобильность, даже растерялись. А отец Георгий благодушно дал им наказ: выполнить то, за чем пришли, испугавшуюся матушку успокоил: «Я вернусь». В уездной тюрьме не ведали, что делать с новым знаменитым арестантом, как записать его во враги народа? На свои средства содержал сиротский дом, несколько школ, кирпичный завод, больницу, всегда помогал крестьянам. Люди его любили, стеной были за него. В заключении о. Георгий не переставал всем являть ласку и приветливость. Своих утеснителей видел он не ведающими, что они творят, и жалел их, зная, что иные не смогут оправдаться на Божием суде.

Одна из комнат Болховского домика отца Василия Ермакова

Промысл Божий продолжал хранить угодника среди разбушевавшегося мятежа. Власти выпустили его из тюрьмы, опасаясь народного гнева. В эти годы о. Георгия посетил со своими близкими 10-летний паломник – будущий старец-архимандрит, о. Иоанн (Крестьянкин). «Это счастье продолжалось всего несколько дней, но память о нем согревает меня всю жизнь», - писал впоследствии о. Иоанн.

На этой скамейке так часто любил сидеть отец Василий

Угодник Божий продолжал воспитывать паству словом и делом. Он постоянно служил, стоял на страже церковных интересов. Но сатана разжигал своих слуг на более лукавые нападки против пастыря стада Христова. Безбожные власти различными путями стремились разрушить дело жизни о. Георгия. В Спас-Чекряк стали посылать разного рода уполномоченных. Они устраивали обыски, ставили на особый учет активных прихожан. Его хозяйство было преобразовано в сельхозартель. Из губернского Орла пришло распоряжение не брать новых сироток в приют, а тем, которым исполнилось 18 лет, искать себе другое пристанище. Любовь святого, как дар, забрали воспитанницы с собою в наследие. Так, они помогали оставшейся нищей и голодной сиротой Евгении Николаевне Коссовой (Потаповой), внучке о. Георгия.

Домик отца Василия Ермакова в Болхове

Жизненные невзгоды и неустанные труды ухудшили здоровье священника. Начались боли в желудке, печени. Болезнь – рак желудка, сковывала так, что не было сил встать на ноги. По откровению от Бога о. Георгий знал свой смертный час, ожидал его спокойно, вспоминая с благодарностью явленные ему великие благодеяния Божии.

И на смертном ложе не оставлял батюшка своего попечительства о ближних, принимал людей и говорил им: «Все. Оставляю вас. Надейтесь теперь на Бога. А ко мне с вашими бедами приходите на могилку, как к живому. Как и прежде, буду за вас молиться и вам помогать». Перед смертью о. Георгия обвалился святой колодец в Спас-Чекряке. а неподалеку забил новый родник. Батюшке принесли из него воды. Он помолился над нею. попросил вылить воду в родник, который, как заповедал, стал чтимым колодцем, вода из которого обладает целебными свойствами.

Р.Б. Мария у груши, посаженной лично батюшкой

Подвижник умер 26 августа 1928 г. (по старому стилю), 73-х лет. Весть о его кончине разнеслась по окрестностям. Множество народа спешило в Спас-Чекряк. Властям не удалось запретить поклонения усопшему. Отпевали его в Спасо-Преображенском храме, рукотворном памятнике святости о.Георгия. Благообразно, с просветленным ликом, лежал Святой в гробу. Стоял великий плач, подойти к усопшему и даже войти в церковь было невозможно, передавали платок, или цветок, чтобы коснуться гроба. Гроб с телом обнесли вокруг церкви и захоронили у алтаря. Могила была залита ливнем и грунтовыми водами. Тут припомнили предсмертные слова батюшки: «Вода, кругом вода...».

Напасти от врага рода человеческого не прекращались и после. «Умрешь в бане», – с горечью сказал перед смертью о. Георгий своей матушке. Действительно, Александру Моисеевну, ее брата, учителя школы в Чекряке Михаила Зернова и дочь Елену с тремя детьми и мужем изгнали из Чекряка и сослали на север. Там в чьей-то бане матушка нашла свой смертный час. Сын о. Георгия – Николай (1888-1929), по окончании Орловской духовной семинарии учительствовал, затем принял священный сан, служил в Спасской церкви с. Шумово (частично сохранилась), с 1920 г. – в Георгиевской церкви г. Болхова, где у него бывал и о. Георгий. Такой же, как и его отец, пастырь-бессребреник, о. Николай не пережил его и на год, скончался на Троицу от пневмонии. Когда его хоронили, «весь Болхов звонил». Могила его и матушки Глафиры, которая была репрессирована, восстановлена на Архангельском кладбище г. Болхова. Нелегкая судьба была уготована и трем младшим сыновьям батюшки – художнику Тихону, учителю Александру и артисту Алексею (две дочери батюшки, Мария и Анастасия, рано умерли). В 1930 г. был арестован и приговорен к 5 годам заключения в концлагере о. Константин Коссов.

В 1936-1940 гг. была разобрана на кирпич Преображенская церковь, после войны такая же участь постигла школьные здания (сохранились только больничный корпус, используемый под жилье, развалины амбара и погреба). Но продолжали совершаться благодатные знамения по молитвам у могилы или колодца, которые власти приписывали невежеству народа. Последовало запрещение служить панихиды на могиле. Ее не раз срывали и заравнивали вокруг землю. Но паломничество не иссякало. В 1959 г., несмотря на запрещение, православные люди насыпали могильный холм, на котором в начале 1980-х гг. установили памятник и оградку.

Множество свидетельств благодатной помощи о. Георгия собрано разными людьми, в том числе орловским жителем Николаем Усовым, который пришел к вере посредством знакомства с жизнеописанием священника из Спас-Чекряка. Сравнительно недавно по молитвам к святому исцелились две дочери болховского жителя И. Тишина. И потому семья Тишиных возымела особое усердие к благоустройству святого места.

13-16 августа 2000 г. на юбилейном Архиерейском Соборе о. Георгий Коссов за свое святое житие был канонизирован в чине священноисповедника. К торжественному открытию мощей из-под спуда священнослужители из храмов Орловской епархии – протоиерей Иоанн Троицкий из Орла, Болховские священники отцы Василий, Петр и Александр и о. Владимир из Мценска, при множестве богомольцев приступили 6 декабря, к день памяти Св. Митрофана Воронежского, чтимого о Георгием: Св. Митрофан также был в начале своего служения приходским священником в селе. неустанно создавал школы и храмы во времена перемен в России. Четыре дня велись раскопки, пока не был найден гроб в дубовом саркофаге, а в нем – останки батюшки, митра (ранее не было известно, что он был награжден ею), крест в правой руке, Евангелие в латунном окладе. Это произошло в день памяти освящения в Киеве церкви Великомученика Георгия Победоносца – небесного покровителя батюшки.

Отныне 9 декабря – день обретения святых мощей священноисповедника Георгия Коссова. Мощи были внесены в алтарь Спасо-Преображенского собора г. Болхова, где и покоятся ныне в деревянной раке на правом клиросе. Великое достоинство приходского священника показал Господь в Своем угоднике, явив его в трудные для нашего Отечества времена. Не иссякает поток христиан, поминающих угодника Божия словами величания:

«Величаем тя, священноисповедниче Георгие и чтим честную память твою, ты бо молиши за нас Христа Бога нашего»!

Сначала мы посетили могилу священ. Георгия Коссова, затем отправились к святому источнику отца Георгия, где совершили омовение. Я всё время ощущал в этих живописных местах необыкновенную благодать и Пасхальную радость. Источник сейчас покрывается новой красивой деревянной постройкой с красивой черепичной кровлей усилиями духовных чад отца Василия Ермаков – Вячеслава Борисовича Воробьева и настоятеля Троицкого собора Болховской церкви отца Александра Кузнецова.

Сфотографировавшись на память, мы совершили омовение в святом источнике отца Георгия Коссова, после чего ощутили необыкновенную благодать. Я получил новые творческие силы, вдохновение, особую духовную радость от невидимой явно, но так глубоко ощутимой в душе встречи с подвижником благочестия, которого так почитал мой духовный отец – Василий Ермаков. Здесь я как бы по-настоящему почувствовал, что Иерусалим и Болхов находятся на одном меридиане.

Я помню как мне рассказывал мой духовный отец Василий Ермаков об этих благословенных местах, о подвиге отца Георгия Коссова, о его делах любви и милосердия. Отец Василий говорил мне: «Приедешь Паша, обязательно ко мне в Болхов и в Спас-Чекряк к отцу Георгию Косову». Теперь эти слова отца Василия сбылись.

Возвращаясь назад в Болхов, мы остановились у лесной полосы – собирать землянику. И были поражены обилием ее на полянах лесной чащи. Мы все, как малые дети, увлеченные особо интересной игрой стали собирать землянику и вскоре в руках собрались целые букетики земляники – Спасчекряковской. Слава Тебе Господи, за то, что сподобил меня грешного посетить эти благословенные места, освященные молитвой таких подвижников благочестия как отец Георгий Косов, архм. Иоанн (Крестьянкин), отец Василий Ермаков!

Вечером того же дня мы все собрались на ужин в домике у батюшки, куда пришли чада отца Василия. Одна из них Юлия Ломакина – совершила в декабре 2006 года паломничество на Святую Землю вместе с другими паломниками из Санкт-Петербурга прикоснулась к евангельским святыням на Святой Земле. Вместе с Вячеславом Воробьевым и его семьей, Юлей, Марией, живущих в домике и следящих за ним по благословению батюшки мы сделали фотографии, пили чай, вспоминали как мы все вместе общались с дорогим сердцу батюшкой и казалось как будто батюшка незримо был с нами в эти минуты. Необыкновенные ощущения. Радость встречи. Батюшка помню еще говорил: «Ты ко мне еще много раз в Болхов приедешь, я тебе всё покажу». Вот получилось батюшка мне всё показал, через своих любящих духовных чад. Сердце радовалось.

Генерал казачьих войск Вячеслав Борисович Воробьев и Павел Викторович Платонов

Павел Викторович Платонов

Примечания

«Болхов – город церквей. Исторические очерки и святыни». Авторы-составители: диакон Александр Берташ, Наталия Живолуп, Екатерина Казакова. Издательство «Агат» Санкт-Петербург. 2005 г. Стр. 273

Свяшенноисповедник Георгий Косов. Житие и акафист. Издательство «Агат». Санкт-Петербург. 2004 г.

По книгам я знала о трех людях: о ком-то подробнее, о ком-то – только имя, но с каждым был связан – и мне очень хотелось прикоснуться к каждому из них.

В старинном Болхове лежат святые мощи исповедника Георгия Коссова, которого в народе чаще зовут отцом Егором из Спас-Чекряка, а в Орле, на Крестительском кладбище покоятся мама отца Иоанна – Елизавета Илларионовна и Христа ради юродивый Афанасий Андреевич Сайко.

Отец Егор, простой священник нищего прихода, пройдя искушения и борьбу с темными силами, обрел огромную духовную мощь: при жизни его почитали Оптинские старцы, о его духоносности говорил . Он был пророком в прямом смысле слова: сказанное им совершалось, потому что он произносил не свои слова – он говорил волю Божию. Помимо этого он лечил, строил (большой храм, пять школ, странноприимный дом и еще много-много другого), он первый в России создал приют, где одновременно жили 150 крестьянских девочек, которых доучивали до 18 лет, давая им возможность стать учительницами или работать по практической специальности. Именно к нему уже после революции пришел паломником маленький Ваня Крестьянкин. Что отец Егор увидел в будущем 10-летнего мальчика, оставив его у себя в доме? Какой опыт приобрел маленький Ваня, живя у него, если и до последнего дня берег эти мгновения в памяти, если обращался в молитвах к отцу Егору? «Это счастье продолжалось всего несколько дней, но память о нем согревает меня всю жизнь». А сам отец Георгий еще молодым священником пошел к отцу Амвросию Оптинскому в тот момент, когда против него восставали вражьи силы и днем и ночью он слышал: «Уходи отсюда… Ты один, тебе не справиться». Отец Амвросий встретил его сам словами: «Ты что, иерей? Кого испугался? Враг-то один, а вас двое». – «Как двое?» – «Ты да Христос – вот и выходит, что двое. Иди с Богом и ничего не бойся».

Как по-разному узнаёшь святых – как в нашей рядовой жизни, с обычными людьми: кого-то знаешь издалека и робеешь подойти ближе, с кем-то, едва познакомившись, чувствуешь свободу как будто бы очень давнего и близкого общения, а кто-то сам, первый обращается к тебе с теплым словом участия и деятельной поддержкой…

Отец Егор – из тех святых, которых именуют скорыми на помощь. Через четыре дня мы вновь возвращались в Болхов, чтобы сказать спасибо отцу Егору за его помощь – помощь явную, невероятную. Его предстательство и соборная молитва (спасибо вам, молившиеся за меня!) совершили то, что можно назвать только чудом.

Из Болхова мы поехали в Спас-Чекряк. До революции это был центр притяжения множества людей, а сегодня…

Из Болхова мы поехали в Спас-Чекряк. До революции это был центр притяжения множества людей: каменный храм, школа, приют, гостиница для паломников, кирпичный завод, сады, пасеки, хозяйственные постройки – всё было выстроено отцом Егором. Большевики бульдозерами сровняли храм и школу с землей, остальное разрушили немцы. Остался только источник, который незадолго до смерти отца Егора забил из-под земли, он его освятил и благословил приходить на него.

За Болховом начиналась проселочная полуразбитая дорога, идущая по крутым холмам. Яблоки и даже груши растут вдоль нее, не сорванные никем. Мы ехали одни, ни навстречу, ни попутно машин не было. Когда-то по этой дороге пешком шел маленький Ваня Крестьянкин. Тишина и простор. Туда ли едем? В низине видим машину.

– Спас-Чекряк туда?

В центре поляны – маленькая новопостроенная церковь. Рядом – котлован от взорванного храма и место, где была могила отца Егора

На краю деревни указатель. Сворачиваем на песчаную колею, едем километр по знойному полю с высокой травой, и вот, как бы втягивая нас, полукругом начинают обступать высокие деревья, своими лапами образуя пещерку, и мы въезжаем в нее, оказываясь на лесной поляне. В центре поляны – маленькая деревянная новопостроенная церковь. Рядом – котлован от взорванного храма и место, где была могила отца Егора с памятником, поставленным еще отцом Иоанном. Из котлована растут ивы. Поляну со всех сторон обступают стебли одичавшей малины. Никого. Где же источник? За деревьями видим очертания какого-то здания, идем. Двухэтажный большой дом, одна стена которого обвалилась, и, как у тяжелораненого человека видна растерзанная плоть, здесь видны разноцветные обои и крашеные стены бывших квартир. Рядом развалины сараев под огромной яблоней. Беловатыми большими яблоками усеяна вся земля, они падают медленно, кажется: беззвучно. На сером полотнище белые буквы: «Коммунизм – это советская власть плюс электрификация всей страны». Старик медленно появляется с ведром, мы зовем его, он нас не слышит. Как во сне: все движения медленны, звуки, не рождаясь, замолкают. Наконец, откликаясь:

– Источник? Да, покажу. Нет, это здание при Иосифе Виссарионовиче построено. От отца Егора только маленькая хозяйственная постройка сохранилась. Пойдемте.

В каком мы времени? Или оно исчезает здесь, как исчезают звуки? Медленно движемся по узкой тропке, протоптанной сквозь траву выше человеческого роста. Под деревом маленький, как шкатулка, дом красного кирпича с фигурными наличниками из камня.

– Это от отца Егора. А хотите, я вам свою кухню покажу? Заходите!

– В разваливающийся дом? Нет-нет.

– Да мы там только готовим. Пойдемте же! Ну, как хотите. Спасибо, что выслушали.

Отец Георгий больше сорока лет обустраивал пустынное место. Плоды его вещественных усилий исчезли, но плоды духа – умножились

Мертвая тишина. Нежилая улица. Чаща, набрасывающаяся на каждый след человека, захватывающая всё, что когда-то человеку принадлежало: дома, сараи, огороды. Лес становится гуще, тропка разветвляется, идем наугад вниз по склону. Пятачок поляны, высокий крест, колодец, купальня. Пришли. Отец Георгий молодым священником был направлен в пустынное место и больше сорока лет обустраивал его. Плоды его вещественных усилий исчезли, но плоды духа – умножились. В этом тропаре уложилась вся жизнь отца Егора: «Пастырю добрый, Бога в сердце смирением стяжавый. Орловския земли предивное украшение. Послушанием, терпением страхования преодолевый. На месте пусте храм и школу создавый. Любовью Христовой всех согревая, силою благодати бесы изгоняя, явлением мощей твоих нас ободряя, святый праведный отче Георгие, молись Пресвятой Троице спастись душам нашим».

Два дня мы почти не разговаривали друг с другом: Спас-Чекряк стоял перед нами. Его поглощающая тишина. Наползающие на церковку и купальню заросли. Как эта церковь во имя святого Георгия Спас-Чекрякского, эта купальня сами похожи на отца Егора, на начало его судьбы в Спас-Чекряке: один в глуши против смыкающегося вокруг мрака. Стало быть, и один в поле воин. Нет, не один. «Ты да Христос!»

– Как проехать к Крестительскому кладбищу?

Дорогу я представляла очень примерно: Евгений, штукатур, работающий у меня в доме, нарисовал направление на листике бумаги, присовокупив, что не уверен, к Крестительскому ли кладбищу этот путь. Узнав, к кому собираюсь, сказал, что сам к вере пришел через отца Афанасия, но на могиле не был. «Мы обязательно передадим отцу Афанасию поклон от вас».

На улицах Орла остановились раз, другой, третий. Каждый новый проводник уверенно показывал рукой вперед, и мы двигались всё дальше вглубь города. Сначала по широким улицам, мимо основательных послевоенных домов, потом стали появляться дореволюционные особняки, вот и набережная, река… Пахнуло уютом старинного губернского города – как будто не было ни войны, ни революции, никаких потрясений… Миновали площадь, дорога стала уже, каменные здания остались позади. Вверх по холму мы ехали медленно, разглядывая улицу. Нас окружали деревянные постройки: иногда особнячки, чаще – просто незатейливые старенькие домики. Вот у этого окна почти у тротуара. А какой маленький! Интересно, на какой из домов похож тот, в котором жили маленький Ваня Крестьянкин и его мама?

Поднялись на холм. Перед нами – белые стены крашеной каменной ограды.

– Скажите, это Крестительское кладбище?

Идем к могиле отца Афанасия. Прямо за церковью надо повернуть направо, и уже от дороги виден высокий крест

По аллее, в тени лип, мы идем к могиле отца Афанасия. Прямо за церковью надо повернуть направо, и уже от дороги виден высокий – много выше человеческого роста – крест на его могиле. Два человека идут от нее.

Отец Афанасий, юродивый Афанасий Андреевич Сайко, жил в Орле. Подвиг юродства нес и при советской власти, и в годы оккупации. Его сажали в тюрьму, его держали в психиатрических больницах, пересылая то в Воронеж, то в Томск. Десятилетия заключений, десятилетия мучений, короткие промежутки жизни на свободе. Менялись обстоятельства – неизменной оставалась его молитва к Богу и любовь к каждому человеку.

Отец Афанасий мало говорил – чаще всё, что нужно было сообщить, он показывал, даря человеку какие-то незначительные по виду вещи: фантики, склянки, пустые коробочки. «Привыкайте решать задачи, ищите родственность между предметами» – это его слова. Сожженные спички, лоскуты, бумажки – эти бросовые предметы несли напоминания о духовной жизни, обличали, предвещали будущее.

А вот маленькому Ване Крестьянкину отец Афанасий сделал необычный подарок – скрипку. Спустя годы отец Иоанн был вынужден ее продать, чтобы родные не заметили отсутствия зарплаты, когда его выгнали с работы за то, что он отказался выходить в воскресенье, не пожертвовав церковной жизнью. Футляр же от подаренной скрипки продолжал храниться у отца Иоанна вплоть до его ареста в Москве.

Читаем литию. Отец Афанасий твердым спокойным взглядом смотрит на нас с иконы. Выходим из ограды. Шаг, другой. Какое-то странное чувство в груди. Не тоска, нет… но… ощущение преграды между нами.

– Подожди, мы же забыли передать поклон от Евгения.

Что это? Голубые глаза отца Афанасия на иконе смеются…

Поворачиваемся, возвращаемся, кладем поклон… Что это? Голубые глаза отца Афанасия на иконе смеются.

– Ты знаешь, глаза отца Афанасия…

– Ты тоже это видишь?..

Преграды нет. Мы молимся. На тропинке появляется кошка, уверенно входит в ограду и, довольная, ложится у калитки и умывается.

Вот к могиле идут новые люди. Их надо пустить, нам – уходить. Иду от могилы, пятясь: мне не хочется поворачиваться к ней спиной, я всё стараюсь еще раз увидеть смеющиеся голубые глаза отца Афанасия. Минуем старинный фамильный некрополь на возвышении. Вот и аллея. Медленно идем к храму, и всё смотрим на крест, и молимся и молим. На краю аллеи женщина кладет перед двумя кошками подтаявшее мороженое, видит нас, улыбается смущено:

– Вот, всё хотела их угостить.

Счастливые кошки лижут мороженое деликатно, по очереди.

В храме пусто. Служба уже закончилась. Храм кладбищенский, на кануне много свечей, и люди заходят постоянно. «Помяни, Господи, душу усопшего…» Спрашиваем в лавке, где могила Елизаветы Илларионовны, мамы отца Иоанна. Милая женщина в окошечке замирает, говорит:

– Я бы вас проводила, да не могу отойти… Ну, попробуйте найти…

Попробуйте? Вроде бы всё просто: главная аллея, стена, прямо, налево, там, под деревом. Почему она смущена? Выходим. Да, прямо аллея – вот торопится еще одна женщина в темном халатике служительницы.

«Скажите, могила мамы отца Иоанна там?» Женщина замирает, она смущена

– Скажите, могила мамы отца Иоанна там?

И она замирает, и она смущена.

– Мне надо идти… Но давайте я вместе с вами, провожу, попробуем подойти…

– Мы можем не найти эту могилу?

– Нет-нет, я знаю, где она, увидите вы ее обязательно, но мы можем к ней не подойти… Здесь тяжело…

Широкая дорога повернула влево, и ограды кладбища вдруг начинают смыкаться, плетя узкий лабиринт. Повернули – тупик. Вышли из него, еще повернули – тупик. Ограда – вот она, там, видна. Еще шаг. Опять тупик. Мы не сможем подойти? Как же, так близко, вот, через эту ограду виден бедный железный крест, крашенный белой краской, – нам туда… Отец Иоанн, мы ведь идем к вашей маме, отец Иоанн! Ограды стоят сплошной стеной. Вот еще одна тропинка – направо, еще раз направо, боком в узком проходе – пришли!

Покрашенный масляной краской белый железный крест. Он как ситцевый бедный белый платочек. Наверно, такой могла носить мама отца Иоанна, такой был у моей бабушки. От него и слезы, и тепло, и жалость, и желание укутать и согреть и самому прильнуть рядом.

Горит лампадка. Мы встаем все вместе и начинаем читать литию. Поем «Вечная память…» Над табличкой с именем Елизаветы Илларионовны фотография отца Иоанна. Обернувшись к нам, женщина в халате служительницы говорит: «Спасибо», нагибает голову и быстро уходит. Как-то на недовольство тем, что нет хороших священников, ответил: «А вы сами воспитайте такого, чтоб был хорошим». Елизавета Илларионовна, Царствие вам Небесное!